Остались только некоторые очень малочисленные общины, которые не принимали робототехнику, в основном по религиозным мотивам, крайне бедные и отсталые страны, в которых рабский труд использовался как основной, да пары европейских государств, контролирующих деятельность своих граждан от и до.
Так что народ хоть и не голодал, но бунтовал. Мегакорпорации становились все более мега, а у простых граждан появлялось все больше поводов для недовольства. Вот и сейчас во многих странах было практически революционное настроение. Массовые демонстрации и беспорядки шли почти по всему миру.
И именно из-за них у военных всегда будет работа. Россия принимала участие в подавлении восстаний во всех государствах третьего мира. Страна наемников и космических кораблей. А еще работа всегда будет у ученых, хотя нет, – у Ученых. С большой буквы.
– Следующий! – сказала сестра, выглядывая из кабинета. Саша закрыл новостные ресурсы и послушно вошел внутрь. – Ложись на кушетку, на правый бок, правую руку под голову, левую вдоль тела. – Дождавшись, пока он выполнит все распоряжения, девушка нажала несколько невидимых для него клавиш, и с потолка спустился автодок. Белый цилиндр, напичканный оборудованием и инструментами, висел на одной подвижной «ноге» прикрепленной к потолку.
Девушка села на стул и, откинувшись на спинку, погрузилась в виртуальность. Не понятно, что она там делала, но через несколько минут дыхание ее участилось, а щеки порозовели. Автодок, гудя, установил на шее Саши несколько колб и закачал в них воздух, создавая избыточное давление, уравновешивающее давление крови в артерии, к которой был прикреплен имплантат. Затем манипуляторы вывернули тот из шеи.
– Ауч! – вскрикнул он от внезапной боли. Интерфейс перед глазами мгновенно погас. Медсестра притихла в своем кресле, затем открыла глаза и посмотрела на Сашу. Мгновенно поняв, что что-то не так, он попытался повернуть голову, чтобы посмотреть, что происходит, но на висок с силой надавил один из манипуляторов автодока.
– Ты чего не спишь? – удивилась молодая женщина. Глаза ее расширились, а затем, поняв, что происходит, она подскочила к кушетке. – Остановить операцию!
– В запросе отказано, необходимо завершение операции и стабилизация пациента, – ответил приятным женским голосом автодок.
– Выслать сообщение об ошибке в техслужбу!
– Отказано. Диагностика ошибок не обнаружила.
– Черт. Лежи, парень, спокойно, не дергайся, все нормально будет.
– Что тут происходит? – спросил, заглядывая в кабинет Леха.
– Выйдите немедленно! – прикрикнула на него сестра, закрывая дверь. – Профессор Агросов? Простите, что отвлекаю, это Оля из ВВУ, я у вас практику проходила. Да. Спасибо. У меня ЧП. Да. Автодок свихнулся, не вколол снотворное и обезболивающее, а сейчас… Да, заявку в техподдержку отправила, они уже едут. Да, сейчас проверю. Ох мама. Да. Извините, приезжайте поскорее, я в первом медицинском блоке. Парень, как тебя зовут?
– Александр, – с трудом выговорил он. Присоска сильно давила на гортань.
– Саша, слушай меня внимательно, – отчетливо проговорила сестра, вставая рядом с кушеткой на колени, так, чтобы их лица были на одном уровне. – Все будет хорошо, не разговаривай. И, пожалуйста, не отключайся. – Не разговаривать было легко, а вот не отключаться проблематично. Слабость охватывала все тело, он постепенно перестал чувствовать ноги, потом живот и поясницу, потом руки. Проваливаясь в забытье, как в тумане слышал голос медсестры, которая все продолжала причитать. А потом свет окончательно померк.
Он не потерял сознание. Просто оно переместилось в темноту. В какую-то непонятную область, в которой ничего не было. Он мог бы сравнить ее с космосом, но там-то были звезды и тишина. Здесь же все шумело, стучало, шуршало. Охватывало ощущение, будто он лежит в темном подвале, полном труб.
Из темноты доносились голоса. Звук превращался в цвет, наполняя темноту потоками. Они текли медленно, как реки, их можно было почувствовать руками. И он погружал в эти потоки звуков пальцы, зачерпывал мелодию горстями.
– Галлюцинации, – проговорил Саша и понял, что его голос в звук не превращается. Он вообще как будто не вылетел изо рта. – Значит, я вижу то, что слышу, но то, что я говорю, я не вижу, потому что я не слышу, а думаю. Черт, слишком сложно.
Волны звуков накрывали с головой, и он будто потонул в цветном океане. Резкая боль в шее была первым почувствованным, она растеклась ниже по позвоночнику, он наконец понял, что до этого момента не чувствовал своего тела. Теперь же красный звук, к которому он прикасался, стал холодным, а синий теплым. Истинный сюрреализм.
Одинокий яркий луч света, истинного, настоящего, появился в этом царстве звуков, но как бы Саша ни поворачивался, он не мог найти источник, тот все время ускользал, оставаясь чуть сзади. Пытаясь что-либо рассмотреть в этом луче, он рефлекторно потянулся к нему рукой.
Свет обжег, но не оставил следов. И Саша с удивлением осознал, что этот свет идет из его собственной шеи. Постепенно луч расширялся. Вот светлая трещина пробежала по рукам, поток лучился изнутри. С каждой секундой количество трещин росло, они расширялись, пока все его тело не начало светиться.
Он снова ничего не видел, но теперь из-за окружающей его со всех сторон яркой вспышки. Постепенно привыкая к освещению, он понял, что находится внутри сферы. Это был не то кокон, не то пузырь, с постепенно бледнеющими стенками. А за ними находится чернота.
С каждой секундой пленка кокона бледнела, но, когда уже начало казаться, что она скоро лопнет, Саша увидел бегущие по ней волны. Приблизившись вплотную и приглядевшись, он понял, что это строчки кода. Огромное количество обрабатываемой информации, представленной в буквенно-цифровом выражении.
Он яростно всматривался в символы, тщетно пытаясь хоть что-то понять. Но они были абсолютно необъяснимы и пролетали с такой скоростью, что он просто физически не успевал читать. Казалось, что прошло несколько часов, когда Александр осознал, что сфера сужается. Потоки становились все более сжатыми, концентрированными, летели быстрее, пока не слились в однородный серый цвет.
А границы сферы сужались, оставляя все меньше места. Чтобы не касаться стенок, он вначале пригнулся, а потом и вовсе свернулся калачиком, прижав колени к груди и наклонив голову. Это ненадолго помогло, но стенки все равно приблизились к центру. Они плотной полупрозрачной серой пленкой покрыли его тело.
Саша боялся, что задохнется, но тело его продолжало спокойно дышать, хотя и было стиснуто под огромным давлением. В единый миг сфера еще сжалась, но прошла сквозь тело, окружая только его голову. А затем наступила полная темнота. Ни звуков. Ни света. Ни боли. Ничего. Он потерял счет времени и потерялся сам в этой пустоте, медленно проваливаясь в истинное ничто, в забытье.
Он проснулся от яркого солнца, бьющего прямо в глаза. Заслонившись ладонью от режущих сетчатку лучей, Саша приоткрыл веки. Сюрреализм продолжался. Казалось, изменился сам принцип его зрения. Небо было не голубым, а зеленоватым, крест на висящей рядом с входом экстренной аптечке стал коричневым, хотя и ежу понятно, что он должен быть красным.
