– Увидев тебя, я подумал, что мне придется наблюдать, как ты умрешь. Мне казалось, что мое сердце вот-вот перестанет биться. – Он с трудом сглотнул, на лбу между бровей появилась морщинка.
Я никак не ожидала услышать этих слов. Жар подкатил к лицу, и глаза защипало от слез.
– Мы думали, ты погиб, Ири. Мы пытались спуститься в расщелину за твоим телом. Мы пытались… – Я осеклась. Ничего уже не исправить. – Мы должны уйти отсюда. Должны вернуться к фьорду.
Он обвел глазами сарай.
– Я не могу.
– Почему? – Я пристально взглянула на него, снова повысив голос.
– Я должен убедить их, что ты сможешь стать хорошей рабыней.
– Нет! – Голос разнесся по комнате, зазвенел в ушах.
– Тише! Если кто-нибудь узнает, что я вот так разговариваю с тобой… – Он вздохнул. – Если они выставят тебя на продажу, ты будешь сама по себе. Только не пытайся вернуться к Аска. У нас есть пара дней до того, как приедут торговцы из Льйоса. Я что-нибудь придумаю.
Я подумала об отце, представила его голубые глаза, потемневшие от стыда. Ощутила тяжесть ошейника рабыни на своей шее.
– Ты знаешь, я не могу добровольно стать рабыней, Ири. Тогда меня не примут в Солберге. – Я не могла поверить, как у него язык повернулся такое предложить. – Я лучше убью себя.
Именно этому нас и учили всю жизнь – Vegryfirfjor – Честь превыше жизни.
Он взглянул на меня, его голос сделался совсем тихим.
– Если ты убьешь себя, то наш отец останется совсем один в этом мире. Но если забудешь о гордости и перетерпишь эту зиму, то весной вернешься к нему. Вернешься к Аска и восстановишь свое доброе имя.
Я заскрипела зубами, сжав кулаки. Потому что он был прав.
– Ненавижу тебя. – В этих словах в полную силу отразились чувства, которые я скрывала от него. Ярость. Отвращение.
Но он смирился. Он позволил моему гневу выплеснуться наружу и не стал спорить. Некоторое время он смотрел на меня так, будто видел впервые.
– Я знаю.
Глава 8
Я сидела около кострища и тянула к огню онемевшие пальцы рук и ног. Можно дождаться темноты и, пробив дыру в стене, выбраться наружу, но я понятия не имела, где нахожусь. И едва ли я выживу в горах, испытывая такую сильную боль в раненой руке, которая словно змея извивалась под кожей.
Когда окончательно стемнело, дверной засов снова отодвинулся, и я вскочила, прижавшись к стене. На меня смотрело женское личико, обрамленное темными перепутанными косами.
– Я пришла, чтобы проверить твои раны и помочь умыться. – Одной рукой она придерживала вязаный платок на плечах, а другой прижимала к бедру корзину. – Попытаешься навредить мне – умрешь от заражения крови. – Кивком головы она указала на пятно свежей крови, просочившейся через мою грязную рубашку.
Девушка была примерно моего роста и телосложения, но выглядела слишком опрятной и нежной для воина. Мне ничего не стоило придушить ее голыми руками.
Она осторожно двинулась ко мне, ее большие темные глаза пристально вглядывались в мое лицо, на котором наверняка вскочила огромная шишка, да и губы сильно потрескались. Опустив корзину на стол, она поставила на землю горшок у самого огня, продолжая наблюдать за мной. Когда она протянула мне небольшой ломоть хлеба, я разорвала его грязными пальцами на несколько кусков и мгновенно съела. Боль в челюстях не шла ни в какое сравнение с ощущением сосущей пустоты в желудке.
Она поставила на стол склянку и положила стопку аккуратно сложенной ткани. Деревянная бадья наполнилась горячей водой, от нее вверх поднимался пар, распространяя аромат лаванды и окопника.
Я стянула рубаху через голову, стараясь не задеть плечо, и, опершись о стол здоровой рукой, забралась наверх. Девушка сняла грязную повязку с раны и наклонилась, внимательно разглядывая ее. Ее пальцы осторожно коснулись кожи, и я зашипела.
– Меткий выстрел, – пробормотала она. – Прямо в центр сустава.
Я стиснула зубы от пульсирующей боли. Возможно, она казалась чистюлей и неженкой, но слабовольной точно не была. Она знала, что я опасна, но не боялась меня. И хотела, чтобы я это видела.
Она обмакнула ткань в чашу с ароматной водой и плотно прижала к сморщенной коже на руке. Закусив губу, я уставилась в потолок, волосы рассыпались по спине, а девушка тем временем обрабатывала раны.
– Эта уже выглядит неплохо. Глубокая, но заживет. – Она взглянула на меня. – Удар мечом?
Я кивнула, догадавшись, что это она приходила сюда прошлой ночью. Она зашивала гораздо искуснее, чем Калда.
– Ты лекарь?
Она быстро подняла глаза, словно удивляясь тому, что я заговорила.
– Пока учусь.
Она прополоскала кровавую ткань в воде, и в этот момент дверь распахнулась, я вздрогнула. Обернувшись, я увидела Фиске. Выпрямилась, сидя к нему спиной, и набросила на плечо волосы, чтобы прикрыть тело.
Он не отводил взгляда от отверстия в моем плече. От раны, которую нанес мне. На самом деле оба ранения принадлежали ему.
– Ири же сказал тебе дождаться меня, Руна. – Он взглянул на девушку.
– Тебя долго не было. А меня ждут и другие раненые.
Он прислонился к стене, отвернувшись в сторону, а она вернулась к работе.
– А теперь вымоем тебя. – Она протянула мне второй кусок ткани и поставила на стол котел с горячей водой.
Я протирала переднюю часть тела, а она отскребала от грязи мою спину и шею. Когда с водными процедурами было покончено, она заплела мои все еще пыльные и спутанные волосы в косы, убрала лишние пряди с лица. Закончив, достала из корзины чистую рубашку и помогла мне одеться.
Из длинной полоски ткани Руна соорудила перевязь, чтобы я могла держать руку на уровне груди.
– Держи вот так.
Я повиновалась, наблюдая, как она прибинтовывает руку к телу, чтобы сохранить ее в покое.
Отступив на шаг, она взглянула на меня.
– Я пришла сюда, чтобы помочь тебе смыть кровь моих соплеменников с твоих красивых светлых волос не потому, что такая добрая. Я сделала это по просьбе Ири. Он завоевал свое место в наших сердцах, и ты не сможешь этого разрушить.
Я вскинула бровь.
– А что же такого он сделал, чтобы завоевать это место?
Она взяла корзину, пристроив ее на бедре. Не оборачиваясь, девушка распахнула дверь, и Фиске последовал за ней. Засов щелкнул, и я уставилась на свою бесполезную руку. Если бы мы добрались сюда на несколько дней раньше, возможно, мне удалось бы спуститься с горы до первого серьезного снегопада. Но я знала, что зима совсем близко. С каждым часом ее ледяное дыхание все явственнее ощущалось в деревне.
Глупо пытаться сбежать сейчас. Но если я смогу перетерпеть зиму, не ударив себя кинжалом в сердце, возможно, появится шанс на спасение.
