– Что тебе говорила Тала?
Я стиснула зубы.
– Она восхищалась тем, что ты сделал с моим лицом. Мне следовало снять платье и продемонстрировать остальную твою работу.
Он вздрогнул и отступил назад.
– Если ты не начнешь вести себя как обычная рабыня, то привлечешь к себе внимание. К нам.
– Что значит, как обычная рабыня? – Я подцепила пальцами ошейник, а затем снова отпустила его, и железное кольцо прижалось к коже. – Я рабыня. Но не стану притворяться, что мне это нравится. Если ты желаешь наказать меня за то, что заставила тебя краснеть, можешь притащить меня за волосы в ритуальный дом и забить до смерти. Уверена, твоим соплеменникам это понравится. Но лучше закончить так, чем всю зиму отчищать доспехи Рики от крови моих соплеменников только потому, что мой брат глупец, – хрипло прошептала я, моя грудь бурно вздымалась и опускалась под платьем.
Он гневно уставился на меня, жилка на его шее бешено пульсировала как раз в том месте, где на коже застыла полоска ритуальной крови. Его синие глаза сверкали в сумраке леса.
– Хочешь уйти? – Он толкнул меня к деревьям. – Так иди!
Я огляделась – вокруг ничего, кроме покрытых снегом деревьев.
Нараставшая в моей душе ярость наконец нашла выход, и я изо всех сил ударила его кулаками в грудь. Он не шелохнулся. Я снова ударила его, на этот раз сильнее, и он схватил меня за запястья, держа перед собой мои руки. Я отчаянно пыталась освободиться.
– Не стоило мне слушать Ири, – пробормотал он. – Забота о тебе может стоить ему жизни.
– Так пусть так и будет. Он предал меня и опозорил Аска. Он заслуживает смерти. – Я сплюнула.
Он изменился в лице, его глаза потемнели. Стиснув мои запястья, он с силой отшвырнул меня назад, пригвоздив к дереву. Стремительно выхватив из ножен топор, он прижал холодное лезвие к моему горлу.
– Еще раз попробуешь угрожать моей семье, и я убью тебя, – выдохнул он. – Убью тебя и дождусь весны. А потом спущусь к фьорду и ночью убью твоего отца.
Мои глаза округлились, я удивленно открыла рот. Глянув в его глаза, я попыталась понять, насколько сильна его ненависть. Но это оказалось нечто другое. Нечто более могущественное, чем ненависть.
Это была любовь. К Ири.
– Ири тебе этого никогда не простит, – прорычала я.
– Для меня важнее, чтобы он остался в живых, а не его прощение. Я брошу твое тело в лесу и скажу Ири, что ты сбежала. – Он придвинулся ближе.
– Тогда сделай это. – В моем голосе прозвучала страстная решимость, и я прижалась к лезвию топора, глядя ему прямо в глаза. И на мгновение мне показалось, что он это сделает. Я почти порадовалась тому, что наконец придет конец этой боли, разрывающей мою душу.
Я вызывающе вскинула голову, хотя по моим щекам катились слезы. Я ни за что не стала бы молить о пощаде. Но в следующее мгновение в его глазах погас яростный блеск. Я выдержала его взгляд не шелохнувшись, когда он наклонился ближе. Его дыхание коснулось моей кожи, и я содрогнулась. Но не опустила глаза.
– А мне и не нужно. – Внезапно он убрал топор и отступил назад. – Ты найдешь свою смерть до того, как растает снег, потому что твои гордость и гнев для тебя гораздо важнее, чем собственная жизнь.
Я отшатнулась, его слова обожгли меня. Потому что это была правда. Хотя мне и не хотелось это признавать.
– Я уйду отсюда еще до весны.
– Отлично. – Несколько мгновений он, нахмурившись, пристально смотрел на меня, а затем отвернулся и направился прочь. Я смотрела, как, сжимая в руке топор, он медленно поднимался по склону холма, утопая в глубоком снегу, а впереди над верхушками деревьев виднелся дымок, струившийся из крыши ритуального дома.
Я задержала дыхание, пытаясь унять слезы, а затем двинулась следом за Фиске, наступая в его следы. И вскоре уже стояла перед входом в ритуальный дом. Тора голодным взглядом таращилась на меня сверху вниз.
Я вошла внутрь, прижимая к себе корзину с разбитой посудой, и направилась к каменному желобу, где работали другие рабы. Я высыпала миски в воду, и рабыня, стоявшая рядом, уставилась на меня. Она слегка подвинулась и настороженно огляделась.
В другом конце зала Фиске сидел за столом рядом с Ири и Руной. Тала склонилась над ней, расчесывая ее волосы. Рыжебородый мужчина застыл около огня под свисавшими с потолка рогами и, не отрываясь, смотрел на меня. Его пальцы сжимали ранку на шее, откуда сочились капли крови.
Я отвернулась от них и, погрузив руки в горячую воду, принялась скрести грязные миски. Фиске был прав. Я не продержалась бы целую зиму в этой деревне. Не дождалась бы весны. Надо найти способ вернуться домой.
Глава 17
Инге ушла еще до рассвета, чтобы принести из леса чеснок и шалфей, оставив меня готовить завтрак для остальных. Халвард настоял на том, чтобы помочь, проснувшись одновременно со мной, а при нем я не могла искать оружие, спрятанное в доме.
– Ты покажешь мне, как это делать? – Он подошел поближе, протягивая огниво.
Я не обратила на него внимания, бросив взгляд на миску с черникой, стоявшую на полке.
Халвард проследил за моим взглядом и рассмеялся, догадавшись, чего я хочу. Он достал миску и поставил передо мной.
– Пожалуйста?
Я взяла ягоду и положила в рот.
– Смотри. – Я собрала хворост в аккуратную кучу и сложила на краю очага.
Он внимательно наблюдал за мной, примостившись рядом на камне.
– Раньше я никогда не встречал Аска.
Я взяла огниво, собираясь высечь искру.
– Ири говорит, ты живешь около фьорда.
Огниво выскользнуло, и я оцарапала костяшки пальцев о камень.
Халвард поднял его с пола и протянул мне.
– Я никогда не видел море.
Я попробовала еще раз, и на этот раз мне удалось высечь искру. Халвард прикрыл ладонями, закрывая слабый огонек от холодного воздуха. Как только пламя разгорелось, он подхватил хворост и засунул под сложенные в очаге дрова, а я отправилась за котелком. Я ела ягоды, предоставив Халварду возиться с огнем.
– Отец рассказывал, что Аска развешивают морские раковины перед входом в свои жилища. – Он ударил огнивом о камень.
Я взглянула на него.
– Зачем они это делают? – На третий раз ему удалось поджечь пучок хвороста, и он посмотрел на меня, довольный собой. Забравшись на стол, он уселся, скрестив ноги, наблюдая, как я готовлю еду.
Я уставилась в котелок.
– Они ловят ветер, и получается музыка.
Его глаза заблестели, когда он попытался представить это.
Снаружи доносился звон мечей, это Ири и Фиске тренировались, отрабатывая боевые приемы в первых лучах рассвета. Их ворчание и тяжелое дыхание долетали до нас через распахнутое окно.
