Он опустился на колени рядом со мной и, взяв лопатку, принялся копать.
– В тот день мы сильно отдалились друг от друга в пылу сражения. Фиске внезапно выскочил из-за деревьев и с одного удара вспорол мне бок мечом. Ты была далеко. Я едва различал тебя в тумане.
Я опустила взгляд в землю, вспоминая глянцевый блеск его крови и гладкую жемчужную линию шрама, длинной лентой извивающуюся по его боку.
– Я уронил топор и покачнулся, пытаясь закрыть рану. И не успел я понять, что происходит, как рухнул в расщелину. Однако каким-то чудом успел ухватиться за жилет Фиске и утянул его за собой. Я помню твой крик. Но я не мог пошевелиться. Не мог издать ни звука. – Он выкопал еще один камень. – Очнувшись, я увидел, как Фиске пытается взобраться по стене. У него были сломаны рука и нога. Он вонзал кинжал в щели между камнями, стараясь подтянуться, но каждый раз срывался. Он думал, я умер. И я тоже так думал. Я чувствовал, как умирает моя душа. Я помню. Помню каждую мысль, приходившую мне в голову, каждое ощущение. Когда наступила ночь, я наконец закрыл глаза и решил, что это конец. – Он остановился, глядя на разрытую землю. – Но я ошибся. Когда я снова очнулся, наступило утро. Я решил, что это сон. Или я уже попал в Солберг. Но Фиске стоял рядом на коленях, прикладывая снег к моей ране. – Шмыгнув носом, он потер глаза рукой. – Он смотрел на меня. Его лицо было бледным, глаза покраснели и опухли. Он сказал: «Мы ни за что не умрем, Аска».
Я не сводила с него глаз.
– Два дня он поддерживал во мне жизнь. Его отец разыскал нас и, когда позвал сына со скалы, Фиске поклялся, что не оставит меня. И сдержал слово. Когда нас вытащили из той расщелины, мы стали братьями. В тот день Сигр отказался от меня, Элин. А Тора спасла мне жизнь. Я родился заново. Приехав в Фелу, я долгое время этого не понимал, но, на самом деле, стал одним из них. Инге заменила мне мать. Я полюбил Руну. Тора благоволила мне. Мне повезло.
И хотя это у меня в голове не укладывалось, я понимала, о чем он говорит. Ири обрел свое место здесь.
– Но в твоих жилах по-прежнему течет кровь Аска. Ты по-прежнему принадлежишь моей семье.
– Я навсегда останусь твоим братом. Ведь я был рожден Аска. Но теперь стал кем-то совсем другим.
– Ты или Рики, или Аска, Ири. Нельзя быть и тем, и другим. И ты рассказал Руне обо мне.
Он отвел взгляд.
– Да.
– И сколько времени пройдет, прежде чем она кому-нибудь скажет и нас убьют?
– Она никогда бы так не поступила.
– Что ж, я не собираюсь здесь надолго задерживаться, чтобы выяснить это. Я собираюсь домой. С тобой или без тебя. Я не собираюсь ждать до весны.
Он взъерошил волосы.
– Тогда ты погибнешь.
– Vegryfirfjor, Ири. Честь превыше жизни. – Мой голос стал едва слышным. – Неужели ты не думал обо мне?
– Я каждый день думал о тебе. – Он смотрел, как я вытираю слезы. – Отец Фиске предлагал, чтобы меня вернули Аска за выкуп, Элин.
– Что? – Я не верила своим ушам.
– Я не смог уйти. Не смог покинуть это место. – Он коснулся моей руки. – Тропа моей судьбы сделала поворот, так же, как и твоя.
– Это не одно и то же. – Я гневно уставилась на него. – Я хочу вернуться домой.
– Знаю. Но ты уже никогда не будешь прежней. Той, кем была. – Он помолчал. – Ты ведь видишь правду. Я вижу, ты думаешь об этом каждый день.
– Какую правду?
– Что они такие же, как мы.
Я закрыла лицо ладонями, не желая его слушать. Мне начинало казаться, что мир переворачивается с ног на голову. Словно все, чему меня учили, больше не укладывалось в границы этого мира.
– О чем ты думаешь сейчас?
Тяжесть, сжимавшая голову, распространилась по всему телу. Слова были простыми, но честными.
– Я думаю, что лучше бы ты умер в тот день.
Глава 20
Фиске вернулся уже затемно. Он вошел в дом вместе с Ири, волоча корзину с очищенной рыбой, стараясь не встречаться со мной взглядом. Он не смотрел в мою сторону с тех пор, как мы побывали на реке, и почему-то никому не рассказал о том, что там произошло.
Ири тоже стал холоден ко мне. Я видела, что его обуревает гнев. Но мои слова были правдивы. Более того, я этого хотела.
Инге взяла у Фиске корзину и кивнула в мою сторону:
– Тебе надо снять швы у Элин. – Она наполнила вторую корзину банками с толченым чесноком, который мы вместе приготовили. – Отнесем это в погреб, а потом пойдем к родителям Руны.
Фиске недовольно уставился на Инге.
– Ты сотню раз это делал. А сараем займемся на рассвете. – Она прошла мимо него, а Ири и Халвард последовали за ней.
Я прижалась к стене, глядя на Фиске, когда дверь за ними захлопнулась. Он стянул с себя перевязь, скинул ножны и положил у очага. Мне не нравилось оставаться с ним наедине. Я жалела, что Халвард тоже ушел.
– Сарай Керлинга? – спросила я.
Он кивнул.
– Он перед сезоном сражений успел поставить столбы. Надо достроить сарай, чтобы они смогли купить коз до рождения ребенка. – В его голосе слышалась усталость, он тяжело дышал. – Если сядешь, я смогу быстро их снять.
Он достал с полки деревянную коробку и вытащил небольшой металлический инструмент, а я села поближе к огню, чтобы не замерзнуть. С каждым днем становилось холоднее, а моя одежда была не такой теплой, как у Рики.
Оседлав скамейку, он уселся напротив меня. Я вытащила руку из рукава, но не смогла поднять ее высоко, чтобы просунуть наверх через ворот рубахи. Мышцы вокруг кости оказались еще слишком слабы, и мне было больно поднимать руку. Он ухватил меня за ладонь, и я вздрогнула, отодвигаясь от него. Он вытянул мою руку наружу, и я вырвалась из его хватки. Моя кожа пылала в том месте, где он к ней прикасался.
Я повернулась к нему боком, чтобы ему было удобнее заниматься швами. Мне хотелось напомнить, что это его меч всему виной, но вместо этого я молча смотрела на огонь. Мне не хотелось видеть его. И ощущать его прикосновения. Он взял металлический инструмент и, прижав пальцы к моей коже, аккуратно подсунул его под первый стежок и осторожно вытянул нитку.
– Это ведь был ты. В тот день, – сказала я. – Ты упал в расщелину с Ири. Инге рассказала.
Он выдернул второй стежок, и я поморщилась.
– Да.
– А где твой отец?
Он опустил руку и взглянул на меня.
– Он в Friqr.
Я знала это слово и понимала, что оно означало. Страна Покоя. Именно туда отправлялись Рики после смерти.
– Он умер в прошлом году от лихорадки. – И хотя его голос не изменился, я заметила, как что-то неуловимо поменялось в его лице. Во взгляде.
