Я села на постели и свесила ноги на пол, чувствуя, что голова раскалывается от боли. Потерла ладонями опухшее лицо, оглядывая наш маленький дом. Он был пуст.
Солнце уже поднялось, и в щель между стенами падали золотистые лучи, затуманенные пеплом и пылью. Я натянула на себя перевязь и, крепко обхватив себя руками, направилась по тропинке к причалу.
Земля сменилась галькой, и когда я приблизилась к воде, знакомый хруст круглых черных голышей под ногами нарушил мертвую тишину деревни. Я глубоко вдохнула свежий морской воздух и присела на корточки, зачерпнув полные горсти воды, и брызнула на лицо. Проведя руками по волосам, окинула взглядом горизонт.
Зеленое пространство воды, обнимая берег, сливалось с глубокой синевой вдали. Я закрыла глаза и медленно открыла. Ничего не изменилось. Передо мной раскинулось то же море. Тот же берег. Я обернулась к деревне. И страшная правда снова обрушилась на меня. Ничего уже не будет так, как прежде.
Громкий всплеск нарушил шелестящую песню ветра, и, подняв глаза, я увидела Фиске. Он стоял на причале, на другом конце берега, вытягивая из воды сеть, полную рыбы. Зажав между зубами кинжал, он изо всех сил тянул на себя сеть, пока наконец она не выскользнула на причал. Бившаяся в сети рыба сверкала на солнце серебристой чешуей.
Когда он взглянул на меня, я покраснела, все еще ощущая на губах жар его поцелуев. Вспомнила его прикосновения. Вспомнила, как ощутила себя такой крохотной, что могла бы полностью раствориться в нем. И острую боль, словно мою грудь пронзила стрела.
Я медленно двинулась вдоль кромки воды и, дойдя до причала, смотрела, как он выуживал из сети четырех рыбин, а остальных выпустил обратно в море. Фиске направился ко мне, держа в одной руке кинжал, в другой – ведро.
Ветер трепал мои волосы, бросая на лоб, и я перебросила их через плечо.
– Прости. – Я прищурилась, глядя против солнца.
Он внимательно посмотрел мне в глаза.
– За что?
Я уставилась на воду, пытаясь подобрать слова.
– За прошлую ночь.
Он улыбнулся, и кровь снова бросилась к моим щекам.
– Я…
– Далеко отсюда до Вирки? – оборвал он меня на полуслове, избавив от неловкости.
– Если отправимся сегодня, завтра будем на месте.
Он кивнул, окинув взглядом деревню.
– Тогда пойдем.
Мне следовало сказать ему, чтобы он не ходил со мной. Что он уже расплатился сполна за боль, которую мне причинил. Но в глубине души я ощущала слабость, с которой не смогла совладать.
Я не хотела оставаться одна. Не хотела, чтобы он уходил.
– Спасибо тебе.
Он кивнул, и я повернулась против ветра, наблюдая, как его тень движется рядом со мной по земле, когда мы двинулись вперед. Поднявшись на берег, мы вышли на тропу. Я вела его обратно к дому, и стоило нам войти внутрь, как у меня по спине снова побежали мурашки. Я протянула руку, чтобы взять наши подседельные сумки, и крик замер у меня в груди, когда прямо передо мной появился острый наконечник стрелы. Рыжие волосы сверкнули в полумраке, и до меня донесся скрип натягиваемой тетивы.
Майра.
Она целилась в Фиске.
– Нет! – вскрикнула я, бросаясь вперед, и вцепилась в нее. Ее пальцы соскользнули с тетивы.
Стрела сорвалась, я оттолкнула Майру и обернулась. Фиске застыл в дверях, его глаза округлились от удивления. Прямо перед собой он держал ведро с рыбой, которое покачивалось на ручке. Стрела пронзила его сбоку.
Я увидела, как в его глазах лихорадочно заметались мысли, рука медленно скользнула к рукоятке меча.
Майра толкнула меня, и я отлетела к каменному кольцу, опоясывающему очаг. Острая боль пронзила плечо, и я застонала, а Майра вскочила с пола, стиснув в руке топор. Пепел темным облаком поднялся в воздух, и, зарычав, она размахнулась, метясь Фиске в шею, но он отскочил назад, ударившись о стену. Дом заходил ходуном.
– Майра! – Я ухватила ее за ногу, но из-за густого облака пыли, окутавшего дом, я почти ничего не видела, и с трудом могла дышать.
Не обращая на меня внимания, она снова взмахнула топором, но в этот момент Фиске кинулся на нее и ухватил за шею. Она выронила оружие, вцепившись ногтями в его руки, когда он сильно прижал ее к стене. Она старалась бороться, но ей никак не удавалось вырваться из его железной хватки.
– Прекрати. – Я попыталась оттолкнуть его, но он стоял как скала. – Отпусти ее!
Он взглянул на меня краем глаза, а затем разжал пальцы, выпустив ее, и ухватился за рукоятку кинжала.
Она замерла, переводя взгляд с него на меня.
– Фиске.
– Здесь остался кто-нибудь еще? – Он наклонился над ней, прижав к ее горлу кинжал.
Она перевела взгляд на меня и стиснула зубы.
Я осторожно коснулась его руки.
– Отпусти ее.
– Кто она?
– Моя подруга.
Майра смотрела на меня округлившимися глазами, и когда Фиске опустил нож, я бросилась к ней навстречу, чувствуя, как слезы застилают глаза. Она обняла меня и разрыдалась, уткнувшись мне в волосы. Я крепко прижала ее к себе, глядя через ее плечо на Фиске. Он отступил в тень, засовывая за пояс кинжал.
– Как ты здесь оказалась? – запинаясь, пробормотала она. – Что ты здесь делаешь? – Она слегка отодвинула меня назад, вглядываясь в мое лицо. Выцветшие остатки сурьмы стекали по ее влажным щекам.
Я закусила губу, размышляя, как много можно ей рассказать. Насколько она сможет меня понять.
– В Аурвангере я попала в плен. Но пришла, как только узнала, что произошло.
– Но как тебе удалось спуститься с горы до весны?
Я кивнула в сторону Фиске.
Она прижала ладони к лицу, ее дыхание стало спокойным.
– Почему?
Но все это не имело значения. Собравшись с духом, я посмотрела ей прямо в глаза и выпалила:
– Он мертв?
– Нет. – Она стиснула мою руку. – Он жив. Он в Вирки.
Я обернулась к Фиске, на моем лице промелькнула улыбка, когда я наклонилась вперед, упершись ладонями в колени, чтобы немного успокоиться.
– Сколько? Сколько выживших?
Ее лицо помрачнело, и в доме повисла тишина.
– Большинство погибли. Из нашей деревни выжило примерно сорок человек. Некоторых взяли в плен.
Я опустилась на камень, пытаясь справиться с дурнотой. Мир вокруг кружился в круговерти размытых бесцветных полос. Я покачала головой, пытаясь осознать ее слова.
– А твоя семья?
Она молчала с каменным лицом.
Я снова встала и направилась к двери, чувствуя, что мне не хватает воздуха.
