Если бы требовалось угадать, то он сказал бы, что это мама, только мама выглядела не совсем так и была лет на пять-шесть старше. Но в ней было что-то от мамы, кем бы эта женщина ни была.
– Тревис? – снова сказала она. – Это я. Кайла.
– Нет, – сказал Тревис; его голос был едва слышен.
Женщина взяла его за руку.
– Да, – ответила она, слегка сжимая руку. – Ты был в коме.
Тревис ощутил, как бьётся сердце.
– В… – Он хотел повторить «в коме» с вопросительной интонацией, но спазм в горле поглотил все звуки второго слова.
Женщина кивнула:
– Девятнадцать лет. Сейчас 2020-й.
В голове у него поплыло. Это больше похоже на результат проверки зрения
[73], а не на год. Он снова попытался заговорить:
– Двадцать… – затем замолк, откашлялся и попробовал снова: – Двадцать-двадцать?
– Ага, – ответила Кайла.
Тревис сглотнул, затем ещё пару раз кашлянул. Рядом с ней – ну, хорошо, предположим, что это в самом деле Кайла, – стоял мужчина примерно того же возраста.
Примерно того же возраста…
И если Кайле сейчас под сорок, то ему – самому Тревису – должно быть…
Он произвёл подсчёт: в 2020-м ему исполнится – хотя нет, по-видимому, уже исполнилось – сорок один.
– Как… – голос был по-прежнему хриплым, слова выталкивались с трудом, – я выгляжу?
Мужчина и женщина обменялись взглядами, потом мужчина подошёл к тумбочке и взял с неё что-то плоское и прямоугольное. Он постучал по его поверхности пальцем и развернул устройство, протянув его в сторону Тревиса так, чтобы он мог видеть…
О господи…
Не просто неподвижное фото, а видео высокого разрешения, в реальном времени показывающее мужчину, у которого отвисает челюсть – Тревис почувствовал, как рот непроизвольно открывается у него самого, – мужчину с сединой в волосах, отступающих от линии лба, пересечённого глубокими горизонтальными морщинами, мужчину, который был так же похож на отца Тревиса, как Кайла была похожа на его мать.
Тревис не мог смотреть на то, во что он превратился, но и отвернуться тоже не мог.
– Что это?
– Это ты, – мягко ответил Капитан Очевидность.
– Нет, нет. Эта… эта вещь?
– О! – Лицо мужчины расплылось в улыбке. – Это айфон – э-э… сотовый телефон.
– Без кнопок.
– У него сенсорный экран, – сказал мужчина, постукивая по поверхности.
– Это… телефон?
– Не только; это говорящий компьютер. – Он повернул прибор к себе. – Сири, – сказал он, что бы это ни значило, – э-э… посмотрим. Ага, вот, как насчёт этого: если бы солнце их не затмевало, какие планеты были бы видны сейчас на небе?
Из прибора раздался бархатный женский голос:
– Венера высоко над горизонтом в Тельце, в двух градусах к западу от солнца. Меркурий в двадцати одном градусе к западу в Близнецах, и Юпитер в сорока семи градусах к востоку в Овне.
«Будущее, – подумал Тревис. – Я в грёбаном будущем».
24
После этого для Кайлы всё изменилось. Тревис внезапно стал её приоритетом, номером один; какие бы ни были у неё планы на время моего визита, они оказались моментально забыты. Разумеется, он не мог просто покинуть заведение. Его конечности атрофировались, и даже челюстные мышцы настолько ослабли, что было непонятно, сможет ли он жевать еду. Как минимум ему предстояла многомесячная физиотерапия, и даже после неё ему, возможно до конца жизни, будет нужна моторизированная инвалидная коляска.
Мы не знали, останутся ли микротубулярные электроны Тревиса в состоянии суперпозиции навсегда (да, я немного насобачился в терминологии; не хотелось быть Пенни при Кайле-Леонарде
[74]), и поэтому Ребекку, мать Кайлы, срочно вызвали сюда, чтобы она успела провести с Тревисом какое-то время, прежде чем он снова отключится.
Кайла никогда не приводила Райан к Тревису и, принимая во внимание, как много забот появилось у Кайлы с Ребеккой, присматривать за Райан пришлось в основном мне. Мы провели вместе следующие три дня – и я был доволен каждой минутой. Я возил её на «Фабрику веселья»
[75], где мы играли в лазертаг, и в Музей развития Запада, где воссоздан Саскатун времён бума 1910-х (кузнец позволил Райан подержать свой молот). Мы также побывали в Детском музее Дискавери, и в «Вендис»
[76], и в «Дэйри Квин»
[77]. Мне было интересно, как идут дела у Тревиса, но, тем не менее, я получил огромное удовольствие от общения с Райан.
И когда она шла по улице рядом со мной, держа меня за руку, я думал о своём сыне Верджиле и о своей жизни, какой она могла быть, но не была.
* * *
Тревис сел в кровати и выглянул в окно. Жалюзи были подняты – Кайла подняла их для него, прежде чем удалиться, – и если ему нужны были дополнительные свидетельства прошедшего времени, летний пейзаж за окном, зелёная трава и покрытые листьями деревья предоставляли их; для него всего несколько часов назад была снежная зима.
Конечно, тот январь и этот июнь разделяли не пять месяцев, а девятнадцать лет. Сестра и мать Тревиса были вне себя от радости: его возвращение было чудом, на которое они уже перестали надеяться. Однако сам он был в ярости из-за потерянного времени и донельзя расстроен тем, во что превратилось его тело. Чёрт побери, ему внезапно стало сорок! К этому времени он планировал стать вице-президентом корпорации и жить в доме за полмиллиона – или сколько там сейчас стоит приличный особняк. У него должна была быть жена модельной внешности, один-два ребёнка и красный «Ягуар». Вместо этого он имел триста сорок семь долларов на счету в «Скошиабанке» плюс, наверное, какие-то проценты, что наросли за это время, если только месячные платежи за обслуживание счёта не сожрали их целиком.
Он слышал разговоры Кайлы с мамой – забавно, насколько открыто они говорили, словно всё ещё не верили, что он может их слышать. Было решено, что, когда его выпишут, он переедет в квартиру мамы – да, такова теперь его жизнь, жизнь типичного лузера, в сорок лет живущего в подвале родительского дома. Но как, чёрт возьми, он оказался в таком положении? Что за хрень с ним случилась?
Он отчётливо помнил все события нескольких последних дней – девятнадцать лет назад. 31 декабря он ходил в «Поло-Парк Синеплекс» смотреть «Где моя тачка, чувак?»; потом подцепил в баре какую-то девицу; смотрел новый сериал под названием «Си-Эс-Ай» и подумал ещё, что новинка быстро выдохнется. А сегодня услышал от Кайлы, что сериал продержался аж до 2017 года
[78]. Но что превратило его самого в Рипа Ван Винкля? О, точно! Это было…
