– Да, от него самого. Нам бы воспользоваться вашим автомобилем…
Дверь открылась с протяжным визгом, и мой взгляд уперся в сгорбленную фигуру настоящей столетней мумии. Удивительно, но сосед хозяина паба оказался еще более древним на вид, чем он сам. А это казалось мне невозможным.
– А-а, у старины Герольда снова начали бывать гости, – проскрежетала мумия беззубым ртом.
– Вообще-то мы здесь по делу, и нам нужна машина.
– У меня есть машина, – протянул старец, и в его голосе я отчетливо уловил нотки гордости.
Затем он сделал шаг вперед, выставив одну стопу в разношенном тапке на крыльцо, и махнул полулысой головой в сторону своей позаброшенной металлической развалины.
– Это прекрасно, – сухо ответил я. – Так вы дадите нам ключи?
– Конечно. Только я не помню, куда я их положил… Я уже лет десять не садился за руль, представляете?
Горбун принялся копошиться в многочисленных карманах своего длинного пиджака, пока мы терпеливо стояли на крыльце, обдуваемые ледяными порывами ветра.
– Я думаю, вернее было бы сказать, лет сто, – не удержавшись, шепнул я.
– Почему ты так ненавидишь стариков? – гневно прошипел Херес.
– От них сильно пахнет. К тому же, сам погляди на него – даже если эта развалюха потеряет собственную голову, то не сразу это заметит. Он мог засунуть эти чертовы ключи в свой бутерброд и сжевать их вставными челюстями. Могу поспорить, что о машине нам придется забыть…
– Ах, да вот же они! – неожиданно воскликнул старец с радостным сипением.
Он вытянул вперед сморщенную кисть, в которой что-то громко побрякивало. Капитан с надменной усмешкой поглядел на меня, словно празднуя невольную победу, но уже спустя мгновение его торжествующая ухмылка померкла.
– Это не ключи, у вас в руке сломанная железная птица… У меня в детстве была такая, – добавил я зачем-то.
– Ах, как жаль… Тогда я не представляю, как вам помочь. Разве что вы сами поищите в доме, возможно, вам улыбнется удача…
Горбатый старец пригласил нас войти, после чего кое-как добрел до пыльного кресла, стоящего посреди гостиной, больше похожей на свалку или лавку старьевщика, и опустился в него с громкими вздохами. Я подал моряку сигнал, исполненный брезгливости, и жестами объяснил, что не собираюсь копошиться в плесневелом барахле хозяина дома. Поэтому поиском ключей занимался Херес, а я остался стоять неподалеку от входной двери, издалека разглядывая небогатый интерьер горбуна.
На полках громоздились большие стеклянные банки с множеством мелких деталей – пружинками, гвоздями, блестящими шариками и сложными механизмами. А внизу, прямо на полу, покоились несколько огромных деревянных ящиков с карманными металлическими птичками. Многие, если не все из них, были сломаны, о чем явно свидетельствовали торчащие из железных крыльев пружины и паутина ржавчины, плотно опоясывающая каждую игрушку.
– Зачем вам все это? – не удержавшись, поинтересовался я.
Я любил свою поющую механическую птичку, которую мне однажды подарили в детстве. Я все еще отчетливо помнил, как искрились ее тонкие стальные перья на солнце, как громко она щебетала, открывая острый отполированный клюв, если к ней прикасалась рука человека.
Несколько десятков лет назад эти игрушки стоили целое состояние, но были сделаны так искусно и изящно, что становились предметом вожделения каждого ребенка, научившегося ходить и говорить. К сожалению, моя механическая птица оказалась безнадежно сломанной после того, как упала на каменный пол.
– Это ты о птичках? – внезапно оживился горбун.
– Да, у вас здесь настоящее кладбище. Вы занимались ремонтом механических игрушек?
– Что ты, я их сам мастерил, – с гордостью проскрипел старец. – Мои говорящие птички продавались по всему миру… Да-а, дети очень любили их.
– Вы?! Это вы делали железных птиц? – опешил я.
Горбун мечтательно улыбался, утопая в своем безвкусном кресле. Должно быть, даже одно воспоминание о деле всей его жизни согревало старческую душу и возвращало назад, в счастливые, давно минувшие времена.
– Да, – внезапно подал голос моряк, – однажды я тоже покупал такую птицу для… для подарка.
Косматый громила внезапно смутился и умолк, продолжив беззвучно рыскать в многочисленных шкафах и ящиках в поисках ключей.
– В вашем доме осталась хоть одна исправная птица? – спросил я, повернув голову к дряхлому хозяину дома.
– У меня где-то была особенная, – заговорщицки подмигнул мне горбун. – Я настроил ее так, чтоб она не просто пела, когда ее берешь в руки, но и могла летать.
– Неужели? – вновь подал голос Херес.
Я только присвистнул. Увидеть диковинную игрушку родом из далекого детства, которая не просто щебечет трели, но и взмывает ввысь – это настоящее чудо. Вот только я сомневался, что сгорбленный старец сумеет отыскать ее в своей пыльной мастерской.
– Да-а, она лежит в шкатулке на полке, на самом верху… Я потратил на нее почти семь лет…
– Но я не помню такой модели, – возразил я.
– Конечно, – согласился горбун. – Я ведь никогда не продавал ее. Это не просто птица из пружинок и стальных деталей, как все остальные. У нее есть душа!
– Это как? – не понял я.
Капитан даже забыл о поиске связки ключей для автомобиля, за которой мы пришли, – он застыл на месте с распахнутым ртом и жадно прислушивался к разговору. Время от времени он с интересом косился на дальнюю полку, что висела под самым потолком, и даже невольно сжимал ладони, словно представляя, как он вынимает из коробки волшебную игрушку.
– Эта птица гораздо больше, чем забава. По правде… – старец вдруг понизил голос. – По правде, я ее немного побаиваюсь.
– Почему? – выдохнул моряк, предусмотрительно сделав шаг назад.
– Однажды ночью она выбралась из шкатулки и попыталась улететь. Я услышал шум, вышел из спальни и схватил ее. Видите, окно внизу треснуло? Это она попыталась разбить стекло своим клювом.
– Вы что, серьезно? – разочарованно протянул я.
Седой капитан непонимающе посмотрел мне в лицо, а я поспешил изобразить вполне доходчивый для его интеллекта жест. Горбун явно был не в ладах с собственной головой, очевидно, тяготы одиночества, старость в безвестности и чрезмерно долгая жизнь отразились на его душевном здоровье. Я бы еще мог поверить в то, что механическая игрушка способна взмыть под потолок, но его рассказ откровенно отдавал старческим бредом.
– Вы же не думаете, что я лгу? – насупился он вдруг, а затем неловко поднялся на ноги. – Знаете, забирайте ее. Я отдам вам ее просто так. Я уже не в тех годах, чтобы охотиться посреди ночи на собственные изобретения.
– Думаешь, стоит ее брать, детектив? – осторожно поинтересовался Херес, когда я без долгих раздумий ринулся к заветной полке, подпрыгнув на ходу и стащив запылившуюся деревянную коробку.
