Херес уселся на свою койку, переведя дыхание и откинув волосы на спину. По его лбу стекали крупные капли пота, хотя в спальне царил предрассветный холод. Он с укором поглядел на меня, а затем произнес:
– Знаешь, еще пару таких пробуждений, и мое тело с разорванным сердцем можно будет отправлять на корм рыбам.
– Прости, приятель, что меня мучают ночные кошмары, – я наигранно отвесил поклон, поднявшись на ноги.
– Давай-ка спустимся и промочим глотку чем-нибудь покрепче, – предложил Херес, тоже вставая с кровати.
Я молча кивнул, и мы вышли в длинный коридор второго этажа. Оказалось, что не только мы двое не спали – снизу до меня донеслись приглушенные причитания старца, а вслед за этим и высокий, взволнованный голос Барри. Мы бегом спустились в зал, минуя несколько пролетов, и столкнулись лицом к лицу с насмерть перепуганным инспектором.
– Том, о Том! – взвыл толстяк, запрокинув руки вверх.
– Что случилось? – спросил вместо меня капитан.
– Девочка! Девочки нет, она пропала, – нещадно дергая свои усы, сказал полицейский.
– Как это – пропала? – взревел старик, на ходу сшибив толстяка и ринувшись в комнатку, расположенную за кухней.
Я поспешил вслед за ним. Крохотная гостевая оказалась пустой – ребенка нигде не было. На резном столике у застеленного дивана осталась недочитанная книжка и недопитая чашка травяного чая, который Херес собственноручно заваривал девочке, чтобы она лучше спала по ночам.
– Дженни! Дженни! Где ты, малышка?
Убедившись в том, что девочки нет в комнате и на всякий случай заглянув еще раз под диван, моряк кинулся к входным дверям. Он метался по округе, зовя ребенка, проверял каждый закоулок и несколько раз обошел всю таверну снаружи и внутри, но так и не нашел никаких следов. Ее нигде не было.
– О, Том… Это так ужасно, – всхлипнул Барри, нервно облизнув нижнюю губу. – Герольд разбудил меня посреди ночи, он отнес малышке в комнату теплого молока, потому что она плохо спала и плакала во сне… Но не нашел ее в гостевой. Мы все обрыскали, Том, я даже в соседние дома заглянул на всякий случай. Она будто сквозь землю провалилась!
– Не могу поверить, – исступленно прошептал я. – Мне казалось, что все затихло само собой… Что исчезновения прекратились.
– Что же нам делать, Том?
Инспектор, придерживая массивный живот, метался по кухне, нервно хватая все, что попадалось ему по пути, словно ребенок мог запрятаться внутри кофейной чашки или пахучей коробки со специями. Мне пришлось несколько раз грубо окликнуть его, чтобы он прекратил паниковать и взял себя в руки.
– Угомонись, жиртрест, – гневно прошипел я. – Сейчас вернется старик, и если он увидит, в каком ты состоянии, то сразу поймет, что никакой надежды нет, и пропавшего ребенка ему никто не вернет.
– Прости, Том, – тихо заскулил Барри, все еще то выдергивая свои усы, то теребя толстые пальцы. – Это так ужасно, так ужасно…
Он не успел договорить – на пороге возник огромный силуэт капитана «Тихой Марии». Я ждал, что он начнет кричать и бить кулаками по всему, что попадется под руку, или хотя бы примется молиться и рыдать, на худой конец. Но он только безмолвно рухнул на ближайший табурет и застыл, сверля темными глазами одну и ту же точку.
Я посмотрел на инспектора и недвусмысленно приподнял бровь, призывая начать действовать. Тот засуетился, зачем-то пригладил проплешину на голове, расправил галстук и подошел к старику уверенной походкой, которую заметно портили трясущиеся ноги.
– Мегрисс, тебе не о чем беспокоиться, мы с Томом во всем разберемся, – стараясь придать своему голосу как можно больше твердости и решительности, проговорил он.
Но громила не обратил на него никакого внимания. Он как будто окаменел – даже не моргал, словно впал в немое оцепенение.
– Херес, – выкрикнул я, а затем еще больше повысил голос, поскольку старик никак не отреагировал. – Херес, я начинаю понимать, что происходит.
– Что?
На этот раз капитан удостоил меня беглым взглядом помутневших глаз. Он вдруг сильно ссутулился, прогнул спину и будто разом постарел на несколько десятков лет. Его седые пряди безвольно болтались, путаясь с бородой.
– Ты рано отчаиваешься, дружище. Дай мне несколько дней, и я верну тебе девочку. А вместе с ней и всех тех, кто бесследно исчез за эти годы. И даже твою дочь.
Барри поглядел на меня как на безумного, широко распахнув свои детские глаза. Я видел, что он не поверил мне, но это беспокоило меня сейчас меньше всего. Я ждал ответа от моряка, который мучительно жевал собственные губы, потупив глаза.
– Ты слышал меня, Херес? – настойчиво повторил я.
– Как же ты собираешься это сделать?
Он поднял голову и заглянул мне в глаза, надеясь отыскать в глубине зрачков ответы на давние вопросы. Я понимал, что сейчас не смогу рассказать своим спутникам ничего вразумительного – мне нужно было время. Поэтому я надеялся лишь на то, что старик поверит мне без лишних расспросов.
– Это уже не твоя забота. Но мне нужна твоя помощь. Если ты сейчас продолжишь торчать на этом стуле и изучать узор на паркете, то мне будет очень сложно сделать все это в одиночку. От Барри толку не больше, чем от продавца мороженого – он слишком глупый и неповоротливый, чтобы оказаться полезным.
Толстяк с обидой поглядел на меня, понурив плечи. Но я был прав, и он прекрасно это понимал, потому молча проглотил укор и ничего не ответил. Обычно мне требовался не один час драгоценного времени, чтобы хотя бы что-то донести до сознания служителя Континента, а сейчас на счету была каждая минута.
– Хорошо. Что нужно делать?
Он поднялся на ноги, расправил плечи и посмотрел прямо на меня, ожидая команды, словно верный пес. Я видел, что к нему возвращается привычная решительность, и он понемногу справляется с нахлынувшим снова горем и болью, отодвигая их поглубже в недра рассудка.
– Ты у нас большой специалист по духовности, так что мне понадобится твоя помощь…
– Что именно тебе необходимо?
– Видишь ли, – начал я. – Мне нужно поговорить с одним человеком. Правда, он давно умер.
– Что? – опешил моряк.
– Грейси, – терпеливо пояснил я. – Она что-то знает. Она хотела рассказать мне о чем-то тогда, в ту ночь, когда я остался один в лодке… Но я ничего не помню.
– Это невозможно, детектив.
– Херес, если кто и знает, как можно передать весточку мертвецам, то только ты.
Он окатил меня скептическим взглядом, а затем ненадолго задумался, покусывая губы. Спустя пару минут капитан вдруг сунул руку в карман брюк, вытащив из него тот самый белый камешек, который мы нашли на другой стороне острова.
– Кажется, есть один способ… – неуверенно проговорил он.
