Но мне не спалось. Я метался в холодной постели, прислушиваясь к завываниям бури, доносившимся сквозь приоткрытое окно, и старался отогнать навязчивые мысли прочь. Но чем сильнее я зажмуривал глаза, выравнивая и замедляя свое дыхание, тем больше осознавал, что уснуть в ближайшие часы мне не удастся.
Мелкие снежинки, тихо кружась, залетали сквозь оконный проем, застывая на мгновение, словно не решаясь тревожить ночную тишину отеля, а затем мягко опадали на подоконник, тут же превращаясь в прозрачные капли. Я наблюдал за метелью, устало упершись спиной о ледяную спинку кровати, но в конце концов мне это наскучило.
Стараясь двигаться как можно тише, я поднялся на ноги и быстро оделся, не забыв потуже закутаться в безразмерные лохмотья инспектора. После этого я покинул сонные своды номера, оставив капитана «Тихой Марии» блаженно сопеть под сердитое ворчание ночного снегопада.
Я собирался незаметно проскользнуть по коридору и спуститься вниз, чтобы вернуться в таверну с наступлением нового дня, но мой план был обречен на провал – у лестницы я столкнулся с Барри, который стоял ко мне спиной, тяжело опустившись на деревянные поручни своим внушительным торсом.
– Какого черта, толстяк? – не сдержался я, с неприятным удивлением обнаружив посреди своего пути непредвиденную преграду.
Полицейский вздрогнул, резко обернувшись и зачем-то прикрыв лицо одной ладонью, как будто он ожидал, что я примусь его бить или, по крайней мере, отвешу несколько раскатистых пощечин. Я заметил, что его глаза сильно покраснели и отекли, а и без того мясистый нос стал больше едва ли не вдвое. Инспектор явно рыдал и, судя по его лицу, за этим занятием он провел, по меньшей мере, несколько часов.
– Том… Что ты здесь делаешь, – растерянно пробормотал он, спешно вытирая мокрые щеки рукавом вязаного свитера.
– Могу спросить у тебя то же самое, Барри. Хотя мне это не так уж и интересно. Посторонись, жирдяй, ты загородил своим брюхом весь лестничный проем.
– Куда ты собрался, Том?
Он внезапно оживился, ловко скатываясь вниз по ступенькам и следуя за мной по пятам до самой двери. Я попробовал отмахнуться от его назойливого присутствия, но это лишь еще больше разожгло интерес инспектора. Теперь он стоял между мной и дверным проемом, часто моргая опухшими веками и пялясь на меня своими кроличьими глазками.
– Уйди с дороги, Барри, – произнес я, попытавшись обойти его.
– Нет, я не отпущу тебя одного! Погоди, я только надену пальто, и мы пойдем вместе.
Он спешно поправил растянутый безразмерным животом нижний край свитера, зачем-то похлопал себя по румяным щекам, а затем неожиданно резво метнулся наверх, как будто в нем и не было без малого трехсот фунтов.
Я не стал терять времени и быстро юркнул за дверь, парой шагов преодолел заваленный снегом двор и, рывком распахнув переднюю дверцу автомобиля, ввалился внутрь, на ходу вставляя ключ в замочную скважину и проворачивая его. Однако каким-то чудом полицейскому удалось настигнуть меня – он буквально запрыгнул в машину, когда я уже успел отъехать от ворот таверны и начал набирать скорость.
– Ты что, спятил? Убирайся, толстяк! – гневно зашипел я, слегка притормаживая у обочины.
– Нет, Том. Я поеду с тобой.
– Что? Ты ведь даже не знаешь, куда я собрался ехать, – с раздражением выпалил я.
– Мне все равно.
– Вылезай, Барри! – скомандовал я, вытянув одну руку и ухватив его за шиворот.
– Нет, нет… Прошу тебя, Том, не выгоняй меня, – его голос внезапно стал жалобным и дрожащим. – Позволь мне поехать с тобой, умоляю… Мне так одиноко, я не сплю вторую ночь. Я сойду с ума, если ты оставишь меня одного…
Я громко выдохнул, пытаясь вернуть себе самообладание. Присутствие полицейского было мне совершенно не нужно, но бросить его в таком плачевном состоянии мне не позволяла совесть. Я всегда винил во всех своих бедах, приключившихся со мной за последние несколько лет, этого усатого толстяка и даже не скрывал своего нелестного отношения к нему. Но теперь он выглядел слишком жалким и несчастным. Мне даже на мгновение почудилось, что в эту минуту мы с ним были по одну сторону жизни – там, где тебя никто не ждет и где ты больше никому не нужен.
– Если ты только вздумаешь ныть, Барри… – начал я сердито. – Тогда…
– Нет, Том. Я не буду тебе мешать, – пролепетал он. – Обещаю!
Следующие десять минут под проржавевшей крышей машины царило безмолвие. Я раздраженно выворачивал руль, стараясь не проваливаться колесами в глубокие рытвины проселочного шоссе, а Барри тихо сопел на заднем сидении, изредка судорожно вздыхая и беспрестанно дергая свои усы.
Я следовал практически в полной темноте, ведь по обе стороны дороги темнели лишь голые деревья – цепь фонарных столбов таинственным образом оборвалась еще несколько миль назад. Оранжевого света фар едва ли хватало на то, чтобы в последний момент выхватить из кромешного мрака новую острую кочку или глубокую рытвину. Плотная стена снегопада облепила автомобильные стекла, сделав и без того кошмарную дальность видения просто ничтожной.
В конце концов, я припарковал машину у череды темнеющих зданий, выключил мотор и вышел в объятия метели, громко хлопнув дверцей. Упитанный силуэт Барри тут же возник рядом. Толстяк терпеливо дожидался указаний, не решаясь нарушить напряженное молчание первым.
– У тебя есть фонарик? – спросил я, окинув взглядом ближайший дом.
– Я… да, кажется, где-то был…
Полицейский наконец оставил в покое свои взлохмаченные усы и принялся копошиться в многочисленных карманах длинного пальто. Он натужно сопел, время от времени извлекая из них то пустые обертки от конфет, то старые отсыревшие счета. Когда в его руках оказался слегка помятый снимок, содержимое которого я не успел разглядеть, он вдруг застыл на долю секунды, громко засосав пунцовыми ноздрями ледяной воздух, после чего сунул фотографию обратно. Вскоре окрестность озарил его радостный возглас: Барри все же удалось отыскать фонарик, и теперь он, ликуя, слепил его желтыми бликами мое лицо.
– Отлично, – я грубо вырвал у него находку. – Пошли.
Проникнуть в заколоченный дом оказалось не так просто – широкие доски намертво примерзли к стенам, и при первой же попытке от них избавиться я заполучил занозу в палец, отчего громко выругался. Инспектор на всякий случай отступил подальше, продолжив освещать запертую дверь.
– Тут не пройти без специального снаряжения, Том, – тихо произнес он. – Давай поищем другую дверь.
Но я решил не сдаваться просто так, поэтому еще долгое время колотил по доскам ботинками и несколько раз со всего размаху налетел на них плечом, прежде чем силы покинули меня. Если бы в зданиях неподалеку оставались люди, этот шум наверняка бы их давно разбудил, нарушив безмятежный сон. Но, к счастью, эта улочка Сорха оказалась необитаемой.
– Ладно, пошли, – сухо проговорил я, кивнув в сторону.
