— Миледи, — войдя, Бекки тихо прикрыла за собой дверь, — меня попросили здесь убрать.
Только сейчас я заметила стоящий на тумбочке поднос с лекарствами, заварным чайничком и пустой чашкой. Еще не до конца понимая, что меня насторожило, задержала взгляд на изящной фарфоровой посуде.
— Вы позволите? — повторила Бекки, и, очнувшись, я отошла в сторону, позволив горничной выполнить свою работу.
О том, что именно вызвало мои подозрения, я догадалась лишь во время ужина, который сегодня проходил не так, как обычно. С первого взгляда все выглядело нормально, но я не могла не отметить отсутствие обычного оживления. Девушки переговаривались, улыбались, но делали это как-то странно, неестественно и вяло. Мне и раньше несколько раз бросалась в глаза завладевшая всеми усталость, а этим вечером она стала еще более заметна.
К десерту, каковым сегодня был рисовый пудинг, снова подали чай. Как только Дженкинс разлил его по чашкам, девушки сделали несколько глотков и скоро стали еще более вялыми, чем прежде.
Сделав вид, что пью, я окинула всех внимательным взглядом и обнаружила те же признаки, что у Лилианы: чрезмерную бледность и синеву под глазами. Тут же вспомнилась и Делора, у которой, в сущности, имелись те же симптомы, только усиленные в несколько раз.
— Сегодня я выиграю спор, — ворвался в мои размышления голос Кэсси, но, ошарашенная внезапным открытием, я не обратила на него внимания.
По всему выходило, что интуиция снова меня не обманула и чай не понравился мне не зря. С самого начала я ощущала в нем нечто странное и отталкивающее и пила лишь потому, что этому отвару редко находилась замена. Неужели в него действительно что-то подмешивают? Конечно, это ведь так удобно — поить девушек какой-то дрянью, от которой наваливаются апатия и неестественное спокойствие. А еще, похоже, этот чай вызывал своеобразное привыкание. Даже мне, догадывающейся о скрытом действии, сейчас хотелось его пригубить. Вкус, как и запах, больше не казался неприятным, а напротив — манящим и соблазнительным.
Теперь стало ясно, почему Габи и Виола так легко проигнорировали мои слова об угрожающей нам опасности. Вот почему они казались такими спокойными, хотя никто из них не отличался поверхностностью и легкомыслием.
Мои губы сами собой чуть приоткрылись навстречу терпкому, горько-пряному пару, рука дрогнула и снова потянулась к чашке…
Взяв ее и поднявшись с места, я подошла к окну, притворившись, что хочу посмотреть на улицу. Стекло запотело, и сквозь него лишь смутно просматривался окутанный туманной дымкой двор. Ветер частично разогнал тучи, очистив небо с алым закатом. Под неясным светом заходящего солнца туман тоже казался местами багровым, местами алым, точно тот самый чай, что я незаметно вылила в стоящий рядом цветочный горшок.
В столовой я не задерживалась. Внутри меня переполняло гадостное чувство, что все мы являемся куклами — послушными марионетками, которыми руководит опытный кукловод. Неестественное спокойствие девушек, их невыразительные, подернутые поволокой дурмана глаза и мое собственное настойчивое желание выпить чай вызывали бурю негодования. Но я не могла совершить ошибку, дав понять прислуживающему нам Дженкинсу о своих догадках.
— Позвольте проводить вас до комнаты, — мягко проговорила миссис Эртон, когда я вышла из столовой. — У вас был трудный день. Но не волнуйтесь, больше такого не повторится, и Лилиана не доставит вам беспокойства. Если желаете, сейчас же распоряжусь, чтобы вас переселили в другую комнату.
Я отрицательно покачала головой:
— Не стоит. У новой гостьи графа случилась истерика из-за переезда, это неудивительно. Не сомневаюсь, впредь вы будете лучше держать ситуацию под контролем.
Уголки моих губ слегка приподнялись, а слова прозвучали двусмысленно. Сделав вид, что не поняла намека, экономка сдержанно мне улыбнулась, после чего проводила до комнаты. По пути она не забыла напомнить, что отныне выходить из своих покоев по ночам запрещено, а о любых отлучках днем нужно сообщать либо ей, либо дворецкому.
— Миссис Эртон, — позволила я легкому раздражению отразиться на лице и в голосе, — я понимаю необходимость таких правил, но тем не менее, если соберусь прогуляться по саду, не стану ни перед кем отчитываться. Вы же всегда можете спросить мою горничную о том, где находится и чем занимается ее непосредственная хозяйка. Всего доброго.
Захлопнув дверь прямо у экономки перед носом, я прислонилась спиной к косяку и тяжело вздохнула. Стало даже интересно, сколько еще у меня в запасе осталось моральных сил и как долго я сумею продержаться, ходя по лезвию ножа? Самое страшное, что могла себе представить, — это сломленная воля, и одна только мысль об этом вызывала мороз по коже.
В одном миссис Эртон была права — день выдался трудным и мне требовался отдых. Вскоре пришла Бекки, чьим умелым действиям я с удовольствием доверилась. Позволила ей помочь мне принять ванну, переодеться в ночную сорочку и расчесать спутанные после купания волосы.
— Может, мне остаться? — спросила горничная, настороженно покосившись на спящую Лилиану. — Странная она, миледи, как бы чего худого вам не сделала…
— Поверь, в списке тех, кто может причинить мне вред, она стоит далеко не на первом месте. Бекки, — я развернулась и внимательно на нее посмотрела, — ответь мне всего на один вопрос. Если бы угрожали твоей жизни или, напротив, обещали золотые горы, ты смогла бы меня предать?
— Миледи, да как вы…
— Хорошо подумай, прежде чем ответить. Но знай, что, каким бы ни был ответ, мое отношение к тебе не изменится.
Бекки на миг поджала губы, а после вскинула голову и твердо произнесла:
— Не обижайте меня, леди. Я знаю вас с самого детства и люблю вас не только как свою госпожу, но и как друга. Вы всегда были ко мне добры и справедливы, поэтому мне противна сама мысль о том, чтобы вас предать. Что бы ни случилось и какая бы участь меня ни ждала, я никогда не заставлю вас во мне разочароваться.
Слова горничной по-настоящему тронули меня своей искренностью и простотой. Бекки говорила то, что думала, безо всякого лукавства.
— Спасибо, — выдохнула я, мягко коснувшись ее руки. — Мне было важно это знать. А теперь слушай внимательно и запоминай: в этом поместье никому нельзя доверять. Ты являешься моей личной горничной, и потому, даже живя здесь, обязана подчиняться лишь мне. Если тебя попросят сделать нечто, что покажется странным и подозрительным, сразу же ссылайся на то, что должна спросить моего позволения. Старайся меньше бродить по дому одна, но рассказывай мне обо всем, что видишь. Даже если какая-то мелочь, будь то обрывок разговора или странность чьего-то поведения, покажется тебе несущественной, на деле она может оказаться важной. И последнее. — Я сделала короткую паузу. — Ни в коем случае не ней красный чай.
Перед тем как лечь спать, я некоторое время провела, сидя у окна и смотря на улицу. Бекки ушла, оставив меня наедине со своими мыслями и находящейся в забытье Лилианой. Окна этой комнаты выходили на конюшню, за которой просматривался небольшой, теперь хорошо знакомый домик, где сейчас горел свет. Киран тоже не спал, хотя время было позднее и балом правила ночь.
