Предисловие
Было дело: меня называли «главным биографом Пугачёвой». Это случилось еще в конце 1990-х, тогда вышла моя книга «Алка, Аллочка, Алла Борисовна». Первая биография певицы, которую потом даже будут лестно называть «канонической». Честно говоря, там много чего не доставало, какие-то «нехорошие» факты я опускал или притушевывал, и она была слишком литературна. Но тогда мне хотелось сделать из Аллы Борисовны настоящую героиню романа. И та книга разошлась колоссальным тиражом.
Сам я познакомился с Пугачёвой, когда текст моего романа уже был готов. Многие удивлялись, почему я писал книгу без героини. Ответ был прост: взгляните хотя бы на биографии великих — много ли томов там создано при участии героев? Единицы. Кроме того, я отлично понимал, что если приду к Пугачёвой и скажу, что «пишу о вас целый труд, давайте встречаться-общаться», книга никогда не будет сделана. Я был тогда малоизвестным журналистом, зачем ей, суперзвезде, такой автор?
Спустя годы я сделал еще одну биографию, более строгую. Теперь пришло время третьей, итоговой, Бог любит троицу. Это самое полноценное жизнеописание — от рождения до наших дней.
Да, Пугачёва сама много лет собиралась писать автобиографию. Даже придумала название — «Силы небесные». Но притом в каких-то интервью говорила, что ей было пророчество: как только напишет — случится что-то дурное. Может, и выдумала этот сюжет. Хотя во всякие пророчества и мистику свято верит. Но Алла Борисовна очень нам дорога, пусть ничего не пишет, пусть спокойно живет и растит детей.
О ней сказано уже очень много. Было много вранья. Я попытался сделать честную книгу, без ретуши. А главное — наконец объяснить: почему она? Почему столько лет Пугачёва остается самой известной женщиной на огромных пространствах, называвшихся когда-то СССР? И ведь нет давно никакого Союза.
А Пугачёва есть.
Глава 1
Предки
Знакомство родителей
Операция на горле
Младший брат
Пугачёва иногда рассказывает, что самое первое в ее жизни воспоминание — это ослепительный свет. И поясняет: видимо, это был свет в операционной, куда ее отправили сразу после рождения.
Не станем сейчас устанавливать правдивость мемуара и консультироваться с ироничными специалистами по нейрофизиологии. Пусть и ослепительный, миф этот далеко не самый яркий из тех, которые за свою жизнь сочинила о себе Алла Борисовна.
Впрочем, операционный стол действительно был тогда, 15 апреля 1949 года. Врачи обнаружили у новорожденной небольшую опухоль на горле. Опухоль удалили без осложнений, однако родителям пришлось сильно понервничать.
В предыдущем году Борис Михайлович и Зинаида Архиповна похоронили своего первенца Гену, который младенцем умер от дифтерии. Поэтому второго ребенка ждали с мучительной надеждой и страхом. Зинаида Архиповна, убежденная коммунистка, тайком ходила вечерами в церковь и, как умела, молилась.
Однако родиться с «бракованным» горлом, которое спустя годы будет покрывать торжествующим меццо-сопрано полмира, — что это, если не гадкая шутка, произведенная Мойрами над беспомощным пока существом?
Но — к черту мистику!
Пока двухэтажный дом в Зонточном переулке радуется девчонке. Лучше бы, конечно, пацана, сейчас-то после войны мужики очень нужны. Но и эта жизнь нового советского человечка тоже в радость.
* * *
Борис Михайлович Пугачёв и Зинаида Архиповна Одегова познакомились в Москве, после войны. Ему было немногим меньше тридцати, она — на четыре года моложе. Оба воевали. Борис Михайлович на фронте оказался в разведке и потом всегда с удовольствием рассказывал самые удивительные истории, что с ним приключались. За это балагурство жена, посмеиваясь, называла его «Василием Тёркиным».
Борис родился в Москве в 1918 году. А его отец приехал сюда из Могилевской области. Род Пугачёвых — из небольшой деревни Узгорск, ее даже на карте трудно найти. По семейному преданию, Мария, прабабушка Пугачёвой, была целительницей и дожила до 90 лет. В тех краях все Пугачёвы и похоронены. Так что не стоит верить фантазерам, которые приписывают Алле Борисовне родство с Емельяном Пугачёвым, тот был донской казак, к тому же его потомки сменили фамилию.
На войне Борис Пугачёв потерял правый глаз: во время уличного боя пуля попала в стену рядом, сколов кусок кирпича, который отлетел в голову разведчика. «Хорошо, что камешек, а не сама пуля», — шутил Борис Михайлович.
После войны, будучи уже крупным хозяйственным работником, он любил играть в народном театре. Те, кто хорошо знал Пугачёва, уверяют, что именно от него Алла унаследовала естественное озорство и неуемный артистизм.
Зинаида Одегова пошла на фронт с Урала. Она была родом из города Березники Пермской области, где и закончила педагогический техникум. (В Березниках, кстати, до сих пор живет обширная родня Аллы Борисовны — рабочие, шахтеры. Из тех же мест родом Борис Ельцин — так что вполне бунтарская у города аура.) Двадцатилетняя Зина стала бойцом противовоздушной обороны. Кроме того, за хороший голос ее взяли в концертную бригаду, которая в грузовичке разъезжала по батальонам, дивизиям, полкам и, как тогда говорили, «поднимала боевой дух Красной армии». У нее не было никакого музыкального образования, но это в тот момент не имело значения.
Кстати, в архиве общества «Мемориал» значится некий Архип Одегов, сельский счетовод, которого арестовали в 1937 году. Наверняка это пугачевский дед, которого она не знала. Этому Одегову тогда повезло: в 1939-м его уже выпустили. Однако в 1943 году он погиб на фронте.
Известная украинская актриса Маргарита Криницына приходится Пугачёвой родственницей как раз по линии Одеговых. Криницына сыграла Проню Прокоповну в фильме «За двумя зайцами» 1961 года. Забавно, что эту же роль Пугачёва возьмет себе в новогоднем бенефисном мюзикле в 2003 году.
Выйдя в 1947 году замуж за Пугачёва, Зинаида Архиповна поселилась у него в комнатке на Качновке — старом московском районе неподалеку от метро «Аэропорт». Там у них и родился Гена, которого крестили в церкви Всех святых, что у станциии «Сокол».
Факт крестин в семье коммунистов заслуживает отдельного комментария. Храм заново открыли всего лишь за год до этого: то был период, когда сталинское руководство проявило прагматичное послабление в отношении Русской Православной Церкви. Ближе к концу войны вдруг сообразили, что вера может послужить мобилизующим фактором не хуже криков «За Сталина!». Священникам, которых незадолго до этого сотнями отправляли на Колыму, вдруг разрешили служить. Церковная «оттепель» продолжалась и после войны, так что крестины младенца не приветствовались, но и не карались. А простая русская женщина Зинаида Архиповна была уверена, что крестить ребенка надо обязательно — как же иначе?
