Так в стране начиналась Перестройка.
«Когда вечером этого же дня, — заключал свой рассказ Болдин, — Алла узнала, что ей присвоили новую ставку, она даже всплакнула».
На этот раз Болдин не стал ее утешать. Просто обнял, как самого дорогого человека. Еще более дорогого, чем до этого дня.
До сих пор слова не было сказано о том, когда же Болдин и Пугачёва успели пожениться. Они ведь давно стали единым организмом подобно мифологической двухголовой твари Sirena Populis, выведенной алхимиками Средневековья, у которой одна голова видна и слышна всем, а вторая только посвященным… Ну хорошо, не было такой твари ни в одном из известных бестиариев, но почему бы нам не расцветить увядшие манускрипты? И в нашем случае слово «алхимия» писать через двойное «л»: аллхимия.
Однако до 1985 года Пугачёва и Болдин спокойно жили, не оформляя своих отношений. Алла Борисовна теперь, после предыдущих браков и романов, видимо, предпочитала обходиться без формальностей, если это было возможно. Болдин тоже не торопился в ЗАГС, тем более, что опыт брачных отношений он уже имел. Кстати, его дочь Катя была практически ровесницей Кристины.
«Я занимался воспитанием Кристины больше, чем своей дочери, — замечает Евгений Борисович. — Ее надо было отвезти в музыкальную школу, привезти из музыкальной школы. То есть, по сути, играл роль папы. А настоящего ее отца я, как ни странно, никогда не видел».
(Катя Болдина музыкой не интересовалась. Она станет не певицей, а медиком. Говорят, очень хорошим.)
Однако благоденствие незаконных уз не могло тянуться очень долго. Но чтобы перейти к рассказу о тайной свадьбе Пугачёвой и Болдина, необходимо вывести на сцену еще одного персонажа, который и так уже засиделся за кулисами повествования. (Сценаристы, внимание! Сейчас будет лирикополитическая кульминация.)
Федор Федорович Светик был секретарем Октябрьского райкома КПСС — того райкома, с которым постоянно приходилось иметь дело Болдину и Алле. Дорога за рубеж, скажем, всегда лежала через кабинет Светика.
«Ему доставляло особое удовольствие разговаривать с Пугачёвой свысока, — вспоминал Болдин. — Поучать ее. При том, что он был даже моложе Аллы».
Рассказывая о Светике, Октябрьском райкоме, парторганизации «Росконцерта», Болдин, всегда сдержанный и ироничный, разве что не матерился. (Правда, относительно возраста ошибся: Светик старше Пугачёвой.)
«Когда мы ложились спать после общения с нашими коммунистами, то с наслаждением представляли, как душим весь этот райком, всю партячейку "Росконцерта". Это все, что мы могли сделать. Ощущение полного бессилия. С 1978 года до основательной Перестройки длился период какой-то жуткой борьбы с бетонной стеной и мыльным пузырем одновременно», — рассказывал он.
После очередной «экзекуции» в кабинете Светика Алла как-то выбежала в коридор (чистенький и гулкий райкомовский коридор с фикусами и референтами, шнырявшими, как мышки, из двери в дверь) и закричала:
— Нет, вы посмотрите! Посмотрите на этого человека! На этого вашего Федора Федоровича! Идите все сюда и смотрите! Первый, черт побери, секретарь!
Из кабинетов начали выглядывать испуганные лица, а Алла продолжала:
— Да-да, это я, Пугачёва! Идите-ка все посмотреть, как этот. секретарь издевается надо мной! Идите!
Но еще до того, как отношения со Светиком были окончательно испорчены, Пугачёва — то ли из куража, то ли вполне искренне — поинтересовалась у Федора Федоровича:
— А как насчет того, чтобы мне вступить в партию?
Светик улыбнулся и сказал, что приветствует это ответственное решение певицы. (При этом внутренне он безудержно ликовал: еще бы, загнать в ряды партии саму Пугачёву! Наверняка он уже чуть ли не на приеме у секретаря МГК КПСС себя представлял. Как тот жмет ему руку и благодарит за честное и бескорыстное служение, а там, глядишь, и.) Федор Федорович тут же пригласил своего зама по организационным вопросам и, широким жестом указав на Пугачёву, сообщил о ее решении. Заместитель, неумный партийный функционер, строго взглянул на артистку:
— Но вы понимаете, Алла Борисовна, что после вступления в партию вам придется исполнять другие песни?
— Да-а? Ох, ну извините, тогда я еще не достойна. Других песен пока петь не могу.
Вряд ли Светик от души поблагодарил болтливого заместителя, когда за Пугачёвой закрылась дверь.
Забавно, что Федор Федорович Светик никуда не делся с крушением социализма. Не утонул в пучине реформ. Он получил звание профессора и даже академика — но не Академии наук РФ, что немаловажно. В 2008 году его избрали в Общественную палату. И вот ирония судьбы: он заседал в той же самой Комиссии по социальному развитию, что и певица. Да, Пугачёва тоже была членом ОП. Интересно, вспоминали ли они со светлыми улыбками те свидания в райкоме? Впрочем, в новый состав Палаты оба уже не попали. Сейчас непотопляемый Светик числится учредителем и руководителем нескольких организаций и фондов с очень длинными и мутными названиями.
Именно этот блистательный Светик стал невольным инициатором бракосочетания Пугачёвой и Болдина. Советским сватом.
Кто-то прислал в Октябрьский райком гнусное письмо о недостойном моральном облике Евгения Борисовича Болдина. Это случилось накануне очередного отъезда на зарубежные гастроли и сразу повлекло за собой очевидные проблемы.
Светик пригласил Аллу и завел с нею утомительную беседу на нравственные темы, которую увенчивал тезис о том, что нехорошо на гастролях поселяться в одном номере мужчине и женщине, которые не состоят в брачных отношениях.
— Почему это? — возмутилась Пугачёва. — Мы состоим. У нас гражданский брак. Такие ведь тоже есть.
— Они, конечно, есть, — развел руками Светик, — но не для таких как вы, Алла Борисовна. Вы же популярная артистка. На вас смотрит наша молодежь. В данном случае вы показываете ей не самый лучший пример. Мне уже звонят сверху, спрашивают, что это там Пугачёва вытворяет, говорят, что Болдина нельзя выпускать за границу.
— Как же это нельзя — он у нас руководитель группы!
— Ну, можно ведь и другого найти руководителя.
— Так, понятно, — Пугачёва встала. — Я еще вернусь!
Она приехала домой и с порога закричала:
— Жекуся! Собирайся. Идем жениться!
— Ты что? Зачем? Жили себе спокойно пять лет.
…Через час они уже были в ЗАГСе, причем даже со свидетелями — кого успели найти.
Их расписали сразу, что, конечно, противоречило закону, но как не сделать одолжение самой Пугачёвой? Директриса ЗАГСа любезно произвела церемонию прямо в своем кабинете без лишних слов, обмена кольцами и оркестра. Пугачёва даже шубу снимать не стала.
На следующий день Алла влетела в кабинет к Светику и буквально бросила ему на стол свидетельство о браке:
— Все. Мы с Болдиным муж и жена. И отличный пример для молодежи. Подписывайте документы для поездки!
