И разве не безумие — вся наша затея создать Театр песни? Но все-таки я вполне осознанно иду на это безумие, потому что знаю: советская эстрада нуждается в принципиальном обновлении, ей необходим новый импульс, который могут ей дать не один-два модных шлягера, но новое поколение исполнителей. Нам удалось. Нам удалось собрать талантливых музыкантов: Владимира Кузьмина, Игоря Николаева, Руслана Горобца, Александра Барыкина. Если угодно — это союз композиторов на общественных началах.
Нет, они вовсе не "обслуживают" меня, а существуют вполне независимо и автономно, но все вместе они создают ту атмосферу творческого поиска, риска, игры, которая необходима искусству. Моя же роль в этом союзе скорее не "премьерская" и даже не "режиссерская", а "продюсерская". В любой новой программе нужен взгляд со стороны, взгляд профессионала, способного не только раскритиковать: "это — плохо, это — хорошо", но что-то подсказать, уточнить, показать. Сама я почти не вмешиваюсь в чужие программы, считая, что лучшую возможность испытать себя дают сцена, радио, телевизионный экран.
Но как же у нас все сложно! Сколько приходилось преодолевать запретов, через какие препоны прорываться! Только в последнее время стали возникать во всесоюзном эфире какие-то новые голоса, появляются новые лица. Но невольно ловлю себя на мысли, что выбор имен ограничен до минимума, подлинных открытий мало, а штампы просто неистребимы. Многие молодые люди разучились ценить собственную неповторимость, похоже, они хотят одного: соответствовать некоему усредненному, итало-прибалтийскому стандарту, миленькому и привычному, как курортная пластмассовая мебель.
Не хочу выглядеть этакой поучающей матроной, которая взирает на юных дебютантов с высот своего звездного Олимпа, к слову сказать, весьма ненадежного, но рискну процитировать великого Станиславского, сказавшего однажды, что талант — это сила жить. Надо уметь бороться, надо уметь выживать, надо иметь много веры, чтобы справиться с жизнью, которая почти всегда сильнее. Но в этом несбыточном "почти" ваш шанс на победу.
Я не жалуюсь на судьбу. У меня все сложилось так, как я сама того хотела. Может быть, мне даже везло чаще, чем другим. Но когда я задумываюсь над тем, что притягивало ко мне людей все эти годы, я нахожу лишь один ответ: это страдание.
В моем "Арлекино" вы узнали себя. В моем голосе услышали что-то такое, что безошибочно подсказало вам: а, этой рыжей тоже бывало плохо, и она знает цену своей удаче. Наверное, вы тогда любили меня больше, потому что разделить чужое несчастье психологически гораздо легче, чем чужое торжество. К тому же с тех пор прошло много лет. Иные времена, иные песни. Сейчас уже никого не проймешь, крича и плача: "Не отрекаются, любя". Несчастные женщины скоро надоедают и в жизни, и на сцене. Я думаю, что в этом мире нужно научиться хотя бы одному — уметь радоваться каждому дню и не наводить своими проблемами тоску на окружающих. Мы знаем, как много в жизни непоправимого горя и как, в сущности, все быстро кончается, но есть какие-то радости, случайные или вроде тех, что готовишь себе сама, есть какой-то один день, когда ты красивее всех, есть работа, которая держит в форме и не дает распускаться, есть Кристина, есть люди, которые добры и рады тебе. Есть вы!
О, как порой не хватает самых главных, самых нужных слов, чтобы выразить всю нежность и счастье, которые душат меня, когда я думаю о вас, когда я читаю ваши письма, вижу ваши лица, ваши руки, протянутые ко мне с цветами и моими неудачными фотографиями. Не сердитесь, не обижайтесь на меня. Я знаю, как вы великодушны, я верю, вы не отвернетесь и не дадите мне уйти одной. Спасибо вам, мои дорогие. С Новым годом!».
Глава 32
Безумные поклонники
«Телефонный терроризм»
Памятник у дома
Однако пора пристрастней взглянуть на тех самых людей, что протягивают к ней руки с цветами и «неудачными фотографиями».
Да, в почитателях Пугачёвой можно смело числить примерно половину населения бывшего Советского Союза — ну с допустимой погрешностью в пару миллионов. Но нам здесь интересней те, кто сделал инициалы АБП азбукой всей своей жизни. Профессиональные поклонники. Алламаны.
Обобщающий портрет нынешних алламанов составить сложно. Безусловно — в основном, это дамы. Можно также с уверенностью утверждать, что за последние десять лет их возрастной ценз значительно вырос. Девушек моложе тридцати среди них почти не найти. Юные создания в поклонники Пугачёвой сейчас особо не рекрутируются — то ли дело раньше! Социальный состав разнообразен. Впрочем, если раньше Пугачёву презрительно именовали «кумиром пэтэушниц», то теперь обобщенные «пэтэушницы» находят много других, куда более свежих и подходящих им объектов для поклонения. А среди убежденных алламанов много людей взрослых, солидных, с высшим образованием.
И еще одно интересное наблюдение. Пугачёву давно и беззаветно любят геи. Гомосексуалисты, если по-простому. Она для них «мамочка». «Алла Борисовна» — обязательная маска любого гейского карнавала. Разнузданный рыжий парик, короткая сверкающая юбка, широко расставленные ноги — и образ готов. Перед употреблением томно встряхивать кистями рук. Пугачёва к геям тоже весьма благосклонна, да что там — просто любит их. Ей с ними хорошо, уютно. Она даже как-то высказалась в том духе, что любой мужчина должен попробовать ЭТО.
Но не будем отвлекаться.
Золотые времена алламании уже в прошлом.
А начались они, как легко догадаться, после «Арлекино».
Когда она поступила в 1976 году в ГИТИС, его работникам поневоле пришлось испытывать на себе бремя пугачёвской славы. Туда беспрерывно звонили:
— Алло, ГИТИС, а правда, что Пугачёва учится у вас? Она будет играть в театре?
Это мучение длилось для секретарш и лаборанток все пять лет.
— Скажите, а какой срок дали Пугачёвой?
— Вы о чем, собственно?
— Ну, она же мужа утюгом убила.
— Нет, не волнуйтесь. Не убила.
— Ой, правда? Значит, ее ненадолго посадят?
Правда, тогда еще немногим безумцам приходило в голову заявиться домой к любимой артистке. Да и разыскать ее дом на окраине Москвы, в Вешняках, было не так легко.
Но Александр Стефанович, тогдашний муж Пугачёвой, тем не менее припомнил пару случаев:
— Один раз какой-то ненормальный человек специально приехал из Киева и стал ломиться в квартиру. Мы вызвали милицию, и его забрали. Или какие-то там девицы приехали и начали трезвонить. Когда я довольно резко объяснил им, что Пугачёва вовсе не ждет их в гости, они разозлились и подожгли нам дверь.
Стефанович, кстати, склонен считать, что околоподъездный фанатизм потом во многом инспирировался домработницей Люсей. Но здесь он, пожалуй, заблуждается. Когда звезда переехала на улицу Горького, она самим этим фактом обрекла себя на длительную «осаду». Вся Москва теперь знала, что в этом доме живет Пугачёва.
У ее подъезда все время кто-нибудь дежурил. Некоторые быстро сообразили прихватывать с собой фотоаппараты. Феномен поклонников изучался даже в прессе. В газете «Московский комсомолец» вышла статья «Рядом с кумиром». Правда, согласно нелепой советской традиции имя кумира там не звучало. То есть любой понимал, о какой певице идет речь, но называть ее имя — ни-ни!
