«Стайка поклонниц жмется на скамейке. Здесь все друг друга знают. Они перебрасываются редкими словами. Как только открывается дверь или подъезжает машина, девушки привстают и снова садятся: опять не то.
Хлопает дверца автомашины. Девушки вскакивают, как по команде, и бросаются к мужчине. "К ней приехали", — доносится до меня чей-то голос. Вскоре оживление спадает. Я еще жду час и ухожу.
На следующий вечер у дома ни души. Все объяснимо. Здесь стоит патрульная машина 10-го отделения милиции. Похоже, в этот вечер я останусь единственной "поклонницей". Но нет, спустя время появляются три девушки. Все изрядно подвыпившие. Одна, картинно став в позу у подъезда, затягивает популярную песню. Жильцы не выглядывают из окон. По всему чувствуется: привыкли.
Рядом, в нескольких шагах отсюда, идет совсем другая жизнь. Рядом театры, концертные залы, кафе. А в темном дворе по-прежнему проводят свой досуг поклонницы. Их жизнь заполнена сплетнями, пустыми разговорами, выпивками. Сюда, к знакомому дому, они приходят порой без всякой надежды встретиться со своим кумиром. Даже тогда, когда певица поет где-то далеко от Москвы, у ее дома многолюдно. Они приходят сюда по привычке.
— Мы всегда должны быть рядом с ней, — с вызовом сказала мне одна девушка. — Мы все о ней знаем: и какие сигареты она курит, и куда ездит, и с кем общается, и когда с собакой гуляет.».
Кстати, «горьковские» первыми узнали о разрыве Пугачёвой с Кузьминым. Они с интересом наблюдали, как одна звезда выкидывает из квартиры вещи второй. То есть второго. «Светлая повесть» закончилась.
Отношения с поклонниками у Пугачёвой, как, собственно, и у всякой знаменитости, складывались непростые.
«Была группа очень преданных людей, — рассказывал Борис Моисеев. — И вот этих трепетных и преданных она уважала и всегда давала команду, чтобы их пропускали в те залы, где она работала. Алла знала всех по именам. Была там, например, такая рыжая Света, которой она говорила: "Еще раз не пойдешь в институт, больше здесь стоять не будешь!". Был еще какой-то Володя, который бросил семью в другом городе и с утра до вечера стоял у подъезда. Она умоляла его вернуться домой, давала ему денег на дорогу.».
Но хватало и других людей. Постепенно в Москве сложились две группировки, находившиеся в состоянии не то чтобы вражды, но взаимной неприязни, — «горьковские» и «олимпийские». Первые, оккупировали пространство во дворе заветного дома на улице Горького, вторые базировались возле спорткомплекса «Олимпийский» — у того входа, где регулярно появлялась их любимица. И те, и другие ревниво противодействовали появлению новых «топтунов» в сфере их влияния. Объяснение тому давалось лаконичное и разумное: «Нас много, а Алла одна. На всех не хватит».
Был случай, когда какого-то незваного гостя, точнее гостью, фанатическая бригада дружно опустила в мусорный бак головой вниз. Весь этот варварский обряд «жертвоприношения» совершался прямо под окнами любимой Аллы.
Но один случай Пугачёва сама до сих пор вспоминает с содроганием. Его остроумно описал в своей книге Илья Резник:
«.Алла привела нас к себе после одного из концертов моей авторской программы "Вернисаж", пообещав пасхальный ужин.
Мы были голодны и никак не могли взять в толк, куда же исчезли праздничные яства.
— И вообще, — потерянно произнесла Люся, — в холодильнике шаром покати.
— А больше ничего не пропало? — тревожно поинтересовался Евгений Болдин.
Люся ненадолго пропала, а вернувшись, торжественно объявила:
— Еще вашей бритвы нет, Евгений Борисыч!
Болдин побледнел. Алла сказала:
— Мне никогда не нравилась эта квартира. Когда я одна, здесь жутко.
— А что, если крысы? — осенило кого-то.
— Крысы не бреются, — строго сказал Евгений Борисович, взбираясь на мойку.
— Черт бы побрал эту индивидуальную застройку! — он приподнялся на цыпочки и просунул руку в вентиляционную трубу, прятавшуюся в нише под потолком.
— Ого! Да тут такая дырища!.. И трубы нет. И кладка как будто разобрана. Прямой ход на чердак!
…Милиция действовала быстро и решительно. Как в кино. Не прошло и четверти часа, как черная дыра над мойкой превратилась в переговорное устройство.
Голос с чердака:
— Мы его взяли!
Алла:
— Кто такой?
Голос:
— Да-а, устроился. Сейчас приведем — сами увидите.
Алла:
— А куличи там?..
В дыру просунулась милицейская рука с целлофановым пакетом:
— Принимайте.
Вслед за куличами появилась сковородка с грибами, бутылка постного масла, мочалка и маленький магнитофончик, увидев который, Кристина воскликнула:
— А я-то его несколько дней искала!
И чуть после:
— Мама, а вот твоя бижутерия!
Группа захвата ввела невысокого коренастого мужика в грязном свитере и мятых брюках. Мужик был угрюм.
— И давно гостишь? — почти дружелюбно спросила Пугачёва.
— Неделю-то точно, — ответил за него милиционер. — Он уже несколько раз к вам спускался, Алла Борисовна. Когда никого не было. Хозяйничал.
— Так ведь я тебе писал, — прохрипел незваный гость. — А ты не отвечала. Я и приехал.
— Забрался на чердак, ножом расковырял кирпичную кладку и проник в квартиру, — доложил главный сыщик. — Теперь поедешь снами!..
— Прощай, — сказала Пугачёва похитителю куличей.
— Все равно, — изрек он, уходя, — я-то знаю: все, что ты пела, ты пела только для меня».
«После этого случая, — говорил Борис Моисеев, — она боялась оставаться дома одна. Алла вообще боязливая. И хотя я не любил спать у нее на Горького — мне мешал этот постоянный шум с улицы — она меня часто оставляла до утра.
И все равно везде включала свет, даже в туалете и ванной».
Она еще не знала про маньяка Нагиева. Если бы милиционеры ей тогда сообщили, наверное, перестала бы давать концерты и даже из дома выходить.
Но хватало маньяков в более легком весе. Много было изощренных «шуток». К ней домой неустанно подсылали пожарных, «скорую помощь» и даже ветеринарную службу.
От «телефонного терроризма» Алла тоже потерпела немало. Одна сумасшедшая женщина регулярно звонила и отчетливо произносила лишь одно слово, например, «свиньи» или «лягушки». Некоторые, конечно, просто признавались в любви или вдохновенно благодарили за песни. Пугачёва в этом случае, как правило, сдержанно выслушивала абонента, сухо благодарила и вешала трубку. Но самое поразительное, что она нередко сама подходила к телефону. Так и говорила: «Алло».
Все изменилось с приходом мобильных. Пугачёва отвечает только на знакомые номера. Для остальных есть многолетний директор Елена Чупракова, дама очень верная и очень жесткая. Чупракова — и менеджер, и пресс-секретарь, и просто опора для Пугачёвой. Чупраковой звонят по любым вопросам. В середине февраля 2019 года прошел слух, что Пугачёвой сделали операцию на сердце. За комментариями, разумеется, все бросились к Чупраковой. Та сходу и резко ответила: «Это враньё, она дома. Мне уже все обзвонились, я всем говорю, что это враньё. Алла Борисовна дома, чувствует себя хорошо. Я вот видела её 40 минут назад».
