Но в Карнеги-холле был финальный концерт. Первый тур Пугачёвой по США начинался в Сиэтле, на местном фестивале. Потом были Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Чикаго, Филадельфия, Бостон и, наконец, Нью-Йорк.
На первой же пресс-конференции Пугачёву, разумеется, спросили, что она думает о гласности и перестройке, стала ли она свободней с их приходом.
Алла усмехнулась:
— Я всегда сама для себя была и перестройкой, и гласностью.
Американская пресса назвала Пугачёву «Красной Мадонной», чтобы провести внятную аналогию. Сравнение сильно хромало. Хотя бы потому, что когда Мадонна только начинала терять девственность (ее второй альбом 1984 года назывался Like a Virgin, «Словно девственница»), Пугачёва уже была матроной для огромной страны.
Как будущая заботливая теща в этот аппетитный тур она позвала с собой Владимира Преснякова. К этому моменту их роман с Кристиной уже стал фактом культуры и достоянием республики. Познакомились они так.
В девятом классе друзья как-то позвали Кристину в Измайлово, где в честь дня Конституции давали концерт Лайма Вайкуле и Владимир Пресняков. После концерта восемнадцатилетний Володя познакомился с пятнадцатилетней Кристиной и даже поехал ее провожать — заметим, на метро.
Их следующая встреча произошла уже в декабре, на съемках новогоднего «Голубого огонька». В этой программе Пресняков пел песню про Чарли Чаплина, а Кристина оказалась в числе танцевального сопровождения к незабвенному шлягеру Кузьмина «Симона».
Закончив дела, Володя предложил Кристине поехать с ним в «Континенталь», где он работал в вечерней программе. Девушка отказалась, сославшись на строгую маму. В ответ на это Пресняков подскочил к Алле Борисовне и уговорил ту отпустить дочь с ним под его благородное слово, что это ненадолго. К изумлению Кристины, мама согласилась.
Пара была очень красивой.
…Как-то Владимиру Петровичу Преснякову, известному саксофонисту и отцу Кристининого ухажера, позвонила Пугачёва:
— Ну что, Петрович (так его зовут коллеги — А. Б.), твой сын у нас уже ночевал. Что будем дальше делать?
— Что делать? Да ничего не надо делать. Пусть женятся, если хотят.
— Что ж, ладно. Я просто у тебя хотела выяснить, может, вы против?
Нет, Пресняковы не были против. А Пресняков-старший вскоре написал песню «Ах, Алла», где в припеве есть слова: «Наши дети, Алла, нашли свою любовь…».
Но вернемся в Нью-Йорк в легендарный Карнеги-холл. Где за сто лет до Пугачёвой дирижировал Чайковский, а за двадцать — гремели «Битлз».
На второй песне у нее вдруг отключился микрофон — и в США такое, оказывается, случается. Алла не растерялась. Пока звукоинженеры разбирались с аппаратурой, Пугачёва подбежала к авансцене и закричала залу:
— Продолжаем петь! Поем!
Во время исполнения «Миллиона алых роз» на сцену полетели цветы. Не очень понятно, из каких тайников их доставали зрители: на подобные концерты из соображений безопасности американская полиция запрещает проносить букеты.
После концерта один из обозревателей могущественного музыкального журнала Billboard заметил:
«Пугачёва произвела хорошее впечатление. Но на мой взгляд американца, неудачны ее песни в стиле рок. А в целом все необычно и интересно. Пугачёва выгодно отличается от наших исполнителей поп- и рок-музыки прежде всего театральностью. На сцене она драматична. Для американцев это непривычно. Мне кажется, чем больше будет в ее песнях русской лиричности, тем лучше. Пугачёва, несомненно, не только прекрасная певица, но и талантливая актриса».
Тем временем свою «театральность» Алле Борисовне удалось, наконец, документально оформить на Родине.
В том же 1988 году она основала свой Театр песни.
«Тогда было распоряжение Минкульта о создании театров на эксперименте, — пояснял Болдин. — Этим театрам предоставлялись специальные льготы. Например, возможность платить зарплату по коэффициенту трудового участия. Так одновременно появились несколько театров, среди которых и наш».
Отныне Алла Борисовна в официальных бумагах именовалась «художественным руководителем театра-студии "Театр песни" Всесоюзного творческо-производственного объединения «Союзтеатр» Союза театральных деятелей СССР». Длинновато, но впечатляюще.
Болдин, естественно, получил должность директора Театра.
«Мы стали как бы большой концертной организацией, — говорил он, — которая занималась и гастролями, и продюсированием, и рекламой. Артисты покидали государственные организации и приходили к нам. Только технического персонала у нас было около двухсот человек. Свое сценическое оборудование. Огромный гастрольный отдел. Мы начали пробиваться за рубеж — с Малининым, Пресняковым, "А-Студио". Потом к нам начали приходить и артисты Большого театра, и драмтеатров, и танцевальные и фольклорные коллективы — все через нас стали ездить за рубеж».
В офисе Театра в «Олимпийском» с утра до ночи кипела жизнь. «Это был такой веселый муравейник», по словам Болдина.
Алла Борисовна с удовольствием погрузилась в эти заботы и каждый день приезжала в Театр. Без ее ведома тут не решался ни один вопрос.
Поскольку у Пугачёвой перед «Олимпийским» сохранялись концертные обязательства, она предложила форму грандиозных сборных концертов под ее патронажем. (Со времен программы «Пришла и говорю» она не делала собственных крупных концертов в Москве. Не было то желания, то сил, то здоровья, то денег.)
Решили, что наилучшим временем для таких стадионных шоу будет декабрь месяц, когда проще всего собрать артистов на несколько спектаклей: все снимались в новогодних телепередачах, все участвовали в «елках».
Встал вопрос о названии. Перебиралось множество вариантов, но они не устраивали Пугачёву. Как-то вечером Алла Борисовна с супругом возвращались на машине домой и вспоминали последние новогодние праздники в Индии, в Калькутте. Как у них не осталось черного хлеба, по которому все сильно тосковали, как зажигали свечи в огромных канделябрах, которые индусы используют для своих благовоний. Потом припомнили, как их пригласили на Рождество в одно из европейских консульств. Вдруг Алла Борисовна воскликнула:
— Слушай, Рождество!
— Что, Рождество? — не понял Болдин.
— Ведь как раз в то время и начинаются рождественские каникулы!
— В какое время?
— Ну, когда мы будем устраивать это все в «Олимпийском». — Пугачёва нетерпеливо жестикулировала.
— Ну хорошо, и что?
— Значит, так нам и нужно назвать: «Рождественские праздники у Пугачёвой».
— Это что-то не очень. У Пугачёвой, получается, праздники, а у остальных?
— Нет, ну я же встречаюсь с друзьями там, зрителями. — Алла задумалась и вынесла окончательное решение:
— «Рождественские встречи»! «Рождественские встречи Аллы Пугачёвой»!
