– Завтра приду, когда будет светло, если можно, – отозвалась Берди.
– «Если можно», – неприятным тоном передразнил он. – Делай как знаешь. Я буду здесь.
Джуд взглянул на свои часы.
– Слушай, – произнес он, – пожалуй, я поеду прямо сейчас, Тревор. Вернусь в паб. Хочу лечь пораньше. Завтра мне домой рулить. Так что…
Лэм поднял брови:
– А к матери не зайдешь?
– Вообще-то я собирался, но время уже позднее. И потом, я думал, тебе захочется…
– Нет, остаться одному с ними мне не захочется, если ты об этом. Они ждут тебя. Все уже устроено. – Он скривил губы и повысил голос: – А если не желаешь тратить драгоценное время на отбросы общества, так и скажи. Можешь просто взять и уехать. И не спрашивать у меня разрешения. Забирай свою телку, шикарную тачку, и…
Джуд вскинул руки ладонями вперед:
– Вот только давай без этой ерунды, Тревор! Хорошо? Даже не начинай. Ты же знаешь, я пойду с тобой, если хочешь. Это же твой вечер.
Минуту Лэм смотрел на него в упор, потом вдруг заметно расслабился и усмехнулся.
– Давай-ка сначала проверим принтер, – уже другим, обычным тоном предложил он. – А потом пойдем. Червячка заморим. Пивка глотнем.
Джуд умело управляется с ним, подумала Берди, незаметно ускользая через переднюю дверь на относительно свежий вечерний воздух. Зазвучала негромкая музыка, кто-то менял радиостанции: слышались обрывки мелодий и шум помех. Берди сошла с крыльца и направилась к машине. Видимо, Тревор включил свой транзистор.
В салоне было еще душно, но Берди с блаженным вздохом повалилась на заднее сиденье, закрыла дверцу и свернулась калачиком в темноте. Да, Джуд хорошо с ним справляется, снова подумала она. И все-таки Тревор ухитряется настоять на своем, чего бы там ни хотелось Джуду. Вот и сейчас Джуд все еще здесь. А вскоре они пойдут к Лэмам на ужин. Хватило легкого намека на скандал, чтобы они согласились. Взяли на себя обязательства на неопределенное время.
Берди закрыла глаза. Над ухом запищал комар. За рекой, на темном выгоне Хьюита, блеял ягненок, на его зов отозвалась мать. Со стороны дома Лэмов донесся дикарский клич. Похоже, Чудик решил оживить вечеринку. В хибарке певица неустанно оплакивала свою утраченную любовь.
Берди вздохнула. Ночь обещала быть долгой.
Глава 9
На крыльце пес глодал баранью голову. Чуть не наткнувшись на него, Берди посмотрела на полусъеденную отбивную на своей бумажной тарелке, и от внезапно нахлынувшей гадливости ее затошнило.
– Чего не ешь, дорогуша?
Из темноты возникла Энни Лэм с костью в руках и нависла над Берди.
– Кажется, хлебом аппетит перебила, – попыталась оправдаться Берди, отводя взгляд от собаки.
Энни с готовностью засмеялась, вгрызаясь в кость. Берди боролась с приступами тошноты, смотрела на нее и удивлялась. Неужели она ухитрилась съесть отбивную на косточке целиком? Но как, если у нее вообще нет зубов?
– Нежное мясо, свеженькое, – подмигнула Энни. – Прошлым вечером Чудик барашка зарезал. Нет ничего лучше молодой баранины, да еще свежей.
Она жеманно вытерла рот кончиками пальцев и швырнула кость псу. Тот проводил ее взглядом, но баранью голову не бросил.
– Баловень чертов, – проворчала Энни. – Ему на сей раз и мозги перепали, и еще много чего. Небось решил, что уже Рождество.
Джейсон бросил свою тарелку в огонь барбекю. Зашипел, брызгаясь, жир. Оранжевые языки пламени озарили лица, жирные пальцы, сетчатый забор и пыльный двор с валявшимися смятыми пивными банками. Надрывалось радио, передавая какую-то незнакомую Берди музыку.
– Тащи еще пива, Джейсон! – крикнула Энни. – И для Берди тоже. А то давится всухомятку.
– Только одна осталась, – отозвался Джейсон, прежде чем Берди успела возразить.
– Сейчас пойдем в паб, мама, – раздался голос Тревора.
Он стоял возле барбекю, положив руку на плечи Розали. Странно, но она улыбалась.
– Ладно, – с довольным видом кивнула Энни.
Кит направился к крыльцу и пнул баранью голову. Пес зарычал, тогда Кит пнул и его. Собака взвизгнула.
– Все путем, – сказала Энни. – Чудик зарыл уши вместе с потрохами. Свет в доме погаси. Если мы сейчас уходим.
Оба отвлеклись. Пользуясь случаем, Берди уронила свою отбивную с тарелки так, что она упала возле пса. Тот понюхал мясо, а потом нехотя, словно выполнял опостылевшую работу, взял его в зубы, поднялся и скачками скрылся в темноте. Наверное, решил зарыть добычу на черный день.
– Вероятно, мы возвращаемся в паб, – послышался над ухом Берди голос Джуда.
От неожиданности она вздрогнула. Берди и не заметила, как он подошел. Ей было все еще стыдно за отданную собаке отбивную.
– Да, я слышала, – произнесла она. – Как можно столько пить?
– Многолетняя практика, – усмехнулся Джуд. – Ну как, понравился тебе ужин?
Берди состроила гримасу и кивнула в сторону растерзанной бараньей головы.
– Кажется, я проникаюсь духом вегетарианства, – призналась она.
– Ты в провинции, дружище. – Джуд присмотрелся к бараньей голове. – Ушей нет, – заметил он.
Она передернулась:
– Да что вы все прицепились к ушам несчастного создания?
– Ты идешь, Джуд? – заорал со стороны ворот Чудик.
Взревел автомобильный мотор.
– Иду! – Джуд нашарил в кармане ключи.
– Чур, я в твоей машине, Джуд! – завизжал Джейсон.
– Еще чего! – послышался из темноты возмущенный голос Грейс. – С остальными поедешь. А в автомобиле Джуда – мы с мамой. Так дядя Трев сказал.
– Нечестно! – заныл Джейсон. – Не хочу на нашей машине! Хочу на хорошей!
– Тогда сиди дома.
Берди и Джуд направились к воротам.
– Так что там с ушами? – спросила Берди.
– Говори тише, – зашептал Джуд. – На уши овцам ставят клеймо. Их клеймят, так же как коров.
– И что?
– А то, что эти улики очень важно скрыть, понимаешь? Если вдруг нагрянет полиция. А к Лэмам она является регулярно.
– Хочешь сказать, они украли ягненка? И убили его? И мы его съели?!
Он негромко рассмеялся:
– А ты как думала? Ты видела здесь хоть какой-нибудь скот? Овцеводством Лэмы не занимаются уже лет двадцать. И теперь вряд ли смогут, даже если захотят. Все приличные пастбища, какие у них имелись, перешли к Лесу Хьюиту. Милтон продавал их ему одно за другим, чтобы разжиться деньгами на выпивку.
– Милтон… отец Тревора?
– Да. Раньше Лэмам принадлежали земли до самой реки за домом и еще на противоположном берегу. Например, выгонами, какие ты видела возле паба, тоже когда-то владели они. Изначально это собственность отца Милтона. Теперь – земля чужая. Вся, кроме участка, где стоит дом, и узкой полосы, которая тянется до хибарки. Утром увидишь.
