Берди отвела ее в сторонку и снова понизила голос:
– Послушайте, Энни, подумайте вот о чем: Лили сказала полиции, что всю прошлую ночь провела в трейлере. А на самом деле она выходила оттуда. Значит, Лили им наврала. Поэтому они наверняка захотят поговорить с ней еще раз.
Хитрая усмешка скользнула по лицу Энни.
– Хотите сказать, что… – начала она громко.
Берди приложила палец к губам.
– Хотите сказать, – повторила Энни сиплым шепотом, обдавая собеседницу такой чудовищной вонью перегара, что Берди с трудом удержалась, чтобы не отшатнуться, – если мы задержим ее здесь, а сами сообщим копам все, что узнали от Чудика, они придут за ней?
– Вероятно.
Энни довольно кивнула.
– Вот ведь трепло, – пробормотала она, явно имея в виду Лили. И вдруг нахмурилась: – А ведь и Чудик сказал копам, что тоже никуда не выходил.
В поисках выхода Берди решила, что в данном случае подмена понятий оправдана. Джуд не согласился бы с ней в отличие от Тоби.
– Да, – подтвердила она. – Но полицейские скорее всего не придадут этому большого значения. Они поймут, что Чудик просто был в растерянности. От поступка девушки его брата.
Берди посмотрела на Чудика, который с интересом слушал ее. Он важно кивнул, словно действительно соврал полиции из благородных побуждений, а не машинально, как делал, отвечая на любой вопрос представителей власти. Энни с ненавистью взглянула на запертую дверь трейлера:
– Чертовы девки! Столько горя от них моим мальчишкам! Подай им то, подай это, подай еще чего-нибудь. Лишь бы что-нибудь урвать. Хлопот не оберешься. На них не угодишь. Сначала эта грязная тварь Ивонн доводила Кита. Потом Дафна Хьюит – Трева. Всюду совала свой нос, во все вмешивалась. Прямо как ее мать. Ну и спровадила его за решетку. А теперь эта шлюшка изменяет Киту с его родным братом, а в беду попал Кит. Будто он преступник какой. – Она вытерла рот тыльной стороной ладони. – Я вот никогда над Милти так не измывалась. Никаких хлопот не доставляла. И не крутила шашни с другими, даже когда он был в разъездах. Ни разу! Детей ему рожала. Еду готовила. И не жаловалась.
– Да жаловалась ты, мама. Постоянно ныла. – Розали положила руку на плечо матери и устало улыбнулась. – Ну, пойдем в дом. Мне одеться надо.
– Пить хочу, – отозвалась Энни. – Горло промочить. Который час?
– Паб откроется через несколько часов, мама. Я тебе чаю заварю.
– Чаю… – с отвращением протянула Энни.
Берди спохватилась:
– Энни, Цикада Бейкер прислал вам бутылку хереса! В подарок.
Глаза Энни раскрылись.
– Правда, что ли? Где она?
– В машине. И моя сумка тоже. Сейчас схожу за ними.
– Да зачем самой ходить, дорогуша! Чудик принесет. – Она повысила голос: – Эй, Чудик! Сгоняй-ка за бутылкой и сумкой Берди к ней в машину. Сделаешь?
– Я, я принесу! – заорал Джейсон и бросился бегом к автомобилю.
– Не тронь! – взвизгнула Энни. – Разобьешь!
Как пес, который прижимает уши и срывается с места, услышав зов хозяина, обещающий удивительные приключения, Джейсон лишь пригнул голову, перескочил через кучу полусгоревшего мусора и метнулся к воротам.
Энни тяжело вздохнула:
– Вот мерзавец! Ну, пусть только попробует разбить бутылку, я ему…
– Не разобьет, мама, – сказала Розали. – Пойдем в дом.
Глава 25
Следом за Розали они поднялись на единственную ступеньку, пересекли веранду и вошли в дверь старого дома. Дверь открывалась в просторную гостиную, обставленную продавленным диваном, телевизором и длинным столом, возле торцов которого стояли стулья, а вдоль длинных сторон – дощатые скамьи. Половина стола была в несколько слоев завалена тем хламом, какой обычно скапливается на горизонтальных поверхностях в любой комнате, где проводят много времени дети и усталые или апатичные взрослые: бумагой, пластиковыми пакетами с давно забытой мелочовкой, разрозненными предметами одежды, высохшими фломастерами, игрушками, камешками, ремнем с пластмассовыми гранатами на нем, карточками из коробок с сухими завтраками.
Украшением этой гостиной служил ярко-зеленый динозавр из папье-маше с ужасающе реалистичными клыками и окровавленной пастью. Его явно принесли домой из школы – судя по отпечатанной на принтере голубой карточке, приклеенной к динозавру скотчем. Берди прочитала на ней: «Почетный приз». Ниже было аккуратно приписано от руки: «Джейсон Лэм, скульптура из папье-маше, свободная тема. Молодец, Джейсон». Она вздохнула, посочувствовав бедняге Филиппу Хьюиту. Объявляя конкурс, он имел в виду вовсе не тираннозавра с кровью, капающей с клыков.
Другую половину стола занимали остатки недавнего завтрака. Молоко, сахар, хлопья, кружки с остывшим чаем, металлический чайник. Видимо, Чудик выложил свою козырную новость насчет Лили, когда семья собралась за столом.
Популярная песня неслась из маленького радиоприемника, стоящего возле одной из тарелок. Чудик шагнул к нему, прибавил громкость и уселся за стол. Взяв ложку, он принялся подчищать остатки из своей миски и жадно жевать. Розали скрылась за другой дверью – вероятно, ушла к себе в спальню.
– Садись, дорогуша, – предложила гостье Энни и рассеянно сдвинула в сторону стопку комиксов и треснувшую пластмассовую маску Дракулы, освобождая угол стола.
Берди заняла предложенное место и огляделась. На барбекю прошлой ночью она лишь мельком видела эту комнату через открытую дверь – обшарпанный диван, телевизор, часть стола, обрывок рождественской мишуры, болтающийся на вбитом в стену гвозде. В тот момент гостиная показалась ей незнакомой и неприветливой, но сейчас, освещенная утренним светом, с еще уловимым запахом тостов, уже не производила тягостного впечатления.
Этот длинный стол – когда-то за ним едва хватало места домашним. За завтраком, за ужином. Здесь болтали, ссорились, смеялись дети, соперничали за еду и внимание. Энни восседала во главе – там же, где и сейчас. А место на другом конце стола занимал Милтон – когда не находился «в разъездах».
На узкой полке над камином, заваленной и заставленной, как почти все поверхности в этой комнате, выделялись два серебряных кубка. Оба были увенчаны двумя фигурками в боксерских перчатках. В отличие от прочей обстановки за ними, похоже, с любовью ухаживали, полируя до зеркального блеска, ими дорожили.
– Это ваши? – спросила Берди у Чудика, повысив голос, чтобы перекричать радио.
Он кивнул, собирая остатки хлопьев и поднося миску ко рту.
– Он чемпионом был – да, Чудик? – ободряюще подсказала Энни, и ее взгляд смягчился.
– Ну, – подтвердил он и встал, чтобы сунуть хлеб в тостер, стоявший на узком приставном столике.
Джейсон ввалился в гостиную, сгибаясь под тяжестью сумки Берди, которую повесил через узкое плечо. В руках он сжимал бутылку Цикады.
