Глава 34
Берди сидела в гостиной Сью Суини и пила кофе. Ее голос звучал ровно, уверенно и спокойно. Взгляд был бесстрастным.
– В конце концов в моем списке не осталось никого, кроме Джуда. Как только поняла, что Дафну убил действительно Тревор Лэм, поскольку орудием послужило то, что он привез домой тем же вечером, я сообразила: убить самого Тревора могли всего несколько человек. Лэм сам достал орудие убийства из тайника, желая кому-то показать. И я стала исключать возможные кандидатуры одну за другой. Демонстрировать статуэтку Лили Денджер Тревор не удосужился бы. Энни тоже. Лили даже не была знакома с Дафной, Энни недолюбливала ее. Для них этот предмет мало значил. А Тревор добивался драматического эффекта.
– А как же мы, все остальные? – спросила Сью. Она прихлебывала кофе, глядя на Берди поверх своей чашки. Взгляд был настороженным.
– Отсеялись Розали, Грейс и Кит. Чудик обожал Дафну, но мне не верилось, что он мог наброситься на брата с подобным орудием. Скорее уж задушил бы его или забил кулаками насмерть. А Тревор не рискнул бы разыграть такую сцену наедине с Лесом Хьюитом или Цикадой Бейкером. Оба слишком крупные, рослые и упорные противники. Он побоялся бы, что они кинутся в драку. Насчет Филиппа Хьюита я тоже не сомневалась: вряд ли он способен отправиться в хибарку в темноте, один, да еще прикончить Тревора. Вдобавок Филипп был слишком занят своим «подвигом» – тем, что решился наконец посмотреть на зарезанного ягненка.
Оставались Долли Хьюит и вы, Сью. Любая из вас могла рассчитаться с ним. Любая из вас, по-моему, способна на это. У обеих имелась возможность. Долли легко могла ускользнуть, пока Филипп находился в своей комнате, а Лес резал ягненка. В сущности, какое-то время, хотя и недолгое, я была почти уверена, что оба убийства совершила Долли.
– Вы думали, что она убила родную дочь? Как вы могли?
– Такое случается. И потом, в то время я еще не знала про статуэтку «Дафна». Долли рассказала мне, что дочь подарила ей на день рождения «Леду и лебедя». Но на какой день рождения, не упомянула. Я поняла ее слова так, что именно «Леда» была той статуэткой, которую Дафна получила с почты за неделю до смерти. Я еще не знала, что Тревор принес домой посылку лишь через неделю после того, как увез ее от Пег. «Леда» могла бы стать таким же эффективным орудием убийства, как и «Дафна». И даже следы они оставили бы похожие.
– Но вы же говорили, что «Леда» стояла на журнальном столике в гостиной Долли!
– Да.
– Значит, она должна была ходить мимо нее каждый день.
– Да.
Возникла тягостная пауза. Берди почувствовала на себе взгляд Сью и подняла голову.
– Как же вы исключили нас из списка? – спросила Сью.
– Долли могла уйти к Тревору, пока ее муж резал ягненка. Могла в порыве ярости убить Тревора, если бы он показал ей статуэтку «Дафна». Но она не знала, что статуэтка у него. Мне не верилось, что Долли могла явиться к нему среди ночи, только чтобы наброситься с упреками. Она считала Тревора опасным. И понимала, что сама слишком слаба. Этот поступок выглядел бессмысленным. И конечно, к хибарке Долли направилась бы по своим выгонам, а потом через реку. У нее не было причин встречаться с Джудом на тропе. Маловероятно, чтобы она погналась за ним. По всем этим причинам я в конце концов вычеркнула ее.
– А меня? – Сью не сводила глаз с окна над раковиной. В окно было видно, как колышутся верхушки деревьев.
– Вас… Вообще-то и для вас возникла проблема со временем. Лили покинула хибарку без двадцати двенадцать. По всем раскладам Джуд должен был прибыть туда к полуночи. Даже если бы вы ушли из паба раньше, чем сказали мне, то и тогда вам не хватило бы времени на разговор с Тревором с глазу на глаз. Всего-то двадцать минут. И все это время, как рассудила я, вы либо спорили бы, либо занимались любовью. Одно из двух. Но и в том, и в другом случае у Тревора не нашлось бы никаких причин показывать вам статуэтку сразу же. А если насчет времени вы не соврали, тогда увидели бы Джуда лежащим у тропы.
– Но про время я сказала правду. А Джуда не видела.
– Да, хотя у вас был фонарик. Я задумалась об этом уже в больнице. Ситуация складывалась плачевным образом для вас. И вдруг я кое-что вспомнила. Когда я нашла фонарик Джуда, он был выключен. В то время я не придала этому значения. Но почему его выключили? Потому что Джуд уже находился там, когда вы прошли мимо, Сью. Но не хотел, чтобы вы его увидели. Он был на том самом дереве, пока вы пробегали мимо него к хибарке и обратно. Убив Тревора, Джуд запаниковал, пришел в ужас от того, что натворил. Он действовал необдуманно. И полез на дерево, чтобы снова спрятать статуэтку в тайник, где она пролежала так долго. В дупло на дереве, которое показал ему Тревор. На дереве опоссума.
– А когда я пробежала мимо, Джуд попытался слезть с дерева и упал, – тихо промолвила Сью и вздохнула.
– Да, упал. Он ведь не спортсмен. И никогда им не был. Джуд рухнул навзничь и сломал ногу. Потому и находился на том же месте, когда я вышла на тропу ближе к двум часам. Лежал беспомощный под деревом. А я решила, будто на него напали. Мысль, что он лазил на дерево, мне и в голову не приходила. Я ни на секунду не заподозрила Джуда. С какой стати Джуду убивать Тревора Лэма? Человека, которого он спас? На чье спасение потратил пять лет своей жизни? На деле которого, примере вопиющей несправедливости судебной системы, он заработал репутацию?
А вскоре я узнала, что Тревор был все-таки виновен. Методом исключения остальные отсеялись. И неожиданно поняла, почему на сей раз виновным может быть Джуд. Не только может, но и должен быть. Той ночью он узнал всю правду. Что Тревор Лэм виновен, но ему плевать. Он виновен, однако злорадно потирает руки, ведь Джуд добился его освобождения. И Тревор намерен объявить правду всем. Ткнуть в нее носом каждого. И Джуд… сорвался. Обезумел. Взбесился. И убил его.
«Он убил его. Я выяснила. Я сказала…»
Берди отставила свою чашку и поднялась.
– Мне пора, Сью, – произнесла она. – Не следовало мне об этом рассказывать. Дэн подвезет меня до Сассафраса, там я заберу свою машину. Спасибо за кофе. Попрощайтесь от моего имени с Цикадой. И с Пег. – Она наклонилась за своей сумкой и повесила ее на плечо.
– Берди… – Сью протянула руку. – Я думала, вы его любите.
Берди не ответила.
– Почему же вы не промолчали? Вы же могли никому ничего не говорить. И полицейские ни за что бы не догадались. Ведь это справедливо…
– Так хотел Джуд, – ответила Берди. Ее голос был ровным и спокойным. – Он сам попросил меня. Хотел, чтобы все случилось поскорее, прежде чем арестуют или заподозрят кого-нибудь другого. Джуд бы этого не вынес. И потому постарался загладить вину за то, что совершил, поддавшись порыву. Я знаю его. Это был порыв бешенства. Он не сумел сдержаться. В любом случае Джуд явился бы с повинной. И хотел, чтобы я избавила его от этой необходимости. Я могла ему помочь: рассказать все как есть.
