Оуэн пошел дальше, ничего не заметив.
– Увидимся на тренировке, – добавил он.
Я дождалась, пока Оуэн отойдет, и переспросила:
– Тренировке?
– Тренер сказал, что я должен прийти, хоть и не могу играть. Поддержать команду и все такое. Но я не пойду. По крайней мере, не сегодня.
– Сходи обязательно. Так тебе проще будет вернуться к обычной рутине.
Он закатил глаза.
– Что?
– Я думал, ты меня подбодришь, а не испортишь мне настроение.
Я постаралась не принимать это на свой счет. Все-таки последнюю неделю в жизни Люка ничего не было, кроме боли, лекарств, операций и больничных коек, а в первый же день, когда он вернулся в школу, на него обрушили град вопросов и плохих новостей.
– Ладно. Если ты не идешь на лакросс, я пропущу репетицию. Сходим в забегаловку, закажем яблочный пирог с мороженым, посидим за нашим столиком, поболтаем.
Люк посмотрел в потолок.
– Я хочу домой. Я совершенно без сил. – Он убрал мои руки со своих плеч.
– Ты спишь?
– Мало.
– Все читаешь ночами про мертвых спортсменов?
Люк отрицательно помотал головой, но я подозревала, что он обманывает. Все выходные он вел себя как-то странно. Когда я спросила, где он был в воскресенье и почему наплел родителям, будто проведет день со мной, Люк ответил, что ездил на пляж, потому что хотел побыть один и подумать. Я подозревала, что он солгал.
– Ты пробовал к кому-нибудь обращаться? Скажем… к врачу?
– Зачем это?
– Вдруг поможет? Вполне естественно впасть в депрессию после такого происшествия.
– Депрессию? – Он хмыкнул. – С чего ты взяла, что у меня депрессия?
С того, что он вел себя совсем как мама в то тяжелое для нас время. Холодно. Озлобленно. Всех избегал, отстранялся от того, что было ему дорого. Прежний Люк ни за что не поехал бы на пляж без меня.
– Многие спортсмены впадают в депрессию после травмы. Я прочла об этом в Интернете. – Я вытащила из кармана телефон. – Могу отправить тебе ссылки. Это очень распространенное явление.
Люк забрал у меня телефон, закрыл браузер и вернул обратно.
– Я не в депрессии.
А потом он меня поцеловал. Но похоже, не потому, что ему захотелось, а только чтобы меня заткнуть.
– Ладно, твоя взяла, – сказал он. – Пойдем в забегаловку. Я бы не отказался от молочного коктейля.
– Да?
– Да.
– Хорошо, – ответила я. – Представим, что кафе – это машина времени. Как только мы туда зайдем и сядем за наш столик, мы перенесемся на две недели назад. Ничего плохого не случилось, никто не пострадал и не пострадает.
Люк открыл было рот, чтобы возразить, но передумал. А потом широко улыбнулся.
– Отличная мысль!
Ханна
Уже почти наступила полночь, а я все никак не могла уснуть. Все мои мысли были об Аароне.
Сегодня вечером, когда мы с Алиссой убирали со сцены после репетиции, Аарон подошел нам помочь. Алисса флиртовала с ним напропалую, а он все поглядывал на меня и улыбался одним уголком губ, отчего я заливалась краской. Мне показалось, что Алисса это заметила, но когда мы сели в машину, она повернулась ко мне и сказала: «Боже, ты ощутила это потрясающее сексуальное напряжение между мной и Аароном?»
Да, только не между ними. А между нами всякий раз, когда мы оказывались в одном помещении. В течение всего дня. Даже на уроках я думала только о нашем поцелуе в будке звукозаписи, о том, как он касался моей талии и шеи, как его губы накрывали мои.
Я написала ему:
Пока я смотрела на экран, дожидаясь ответа, мне вспомнилось лицо Алиссы, полное восторга, и я почувствовала укол совести. А потом совесть захлестнула меня с головой, когда я подумала о фотографии Бет, которую нам показывал Аарон.
Я понимала, что поступаю неправильно. Но как только на экране появилось новое сообщение, шторм в душе унялся и волны исчезли, и вместо чувства вины ее заполнил Аарон. Я сладко вздрогнула, просияла, и сердце у меня забилось быстрее. Благодаря ему я не была одинокой и знала, что кому-то небезразлична.
Аарон: Да. Привет.
Ханна: Привет.
Ханна: Не могу уснуть.
Я вспомнила, как он сидел позади меня на ступеньках и гладил мою шею.
«Что мы делаем?» – спросила я тогда. Он ушел от ответа.
Я напечатала сообщение как можно быстрее, чтобы не струсить.
Аарон: Слушаю.
Ханна: Помнишь то, про что ты сказал, что это больше не повторится?
Наступило долгое затишье. Наконец пришло:
Я не сразу набралась храбрости, чтобы задать следующий вопрос. Сердце стучало в груди, как сумасшедшее. Я смотрела на экран. Аарон ждал ответа. Отступать слишком поздно. Надо закончить начатое.
Ханна: Ты уверен, что такого больше не повторится?
Он ответил мгновенно.
Я пнула одеяло и запищала в подушку.
Ханна: Отлично.
Аарон: До завтра.
Завтра. Я отмотала историю нашей переписки к началу и начала ее перечитывать. Вдруг в окно спальни постучали. Я подбежала отдернуть занавеску и выглянула на улицу. Кто-то стоял под окном.
Я высунулась наружу.
– Эмори?
– Нет. Это Люк.
– Люк? – резко переспросила я. – Ты что здесь делаешь?
Он вышел под тусклый свет фонаря.
– Надо поговорить. – Он показал на мою входную дверь, а потом выбрался из кустов и растворился за углом.
Я застегнула толстовку и на цыпочках спустилась в прихожую.
– Привет. – На нем была куртка спортивной команды старшей школы «Футхил», и он потирал ладони, чтобы согреться. – Я бы тебе написал, но не нашел твоего номера.
Я встревоженно огляделась по сторонам.
– Где ты припарковался?
– Под фонарем. Как всегда. – Он махнул на окно моей кухни.
Я ощутила прилив адреналина. Впервые в жизни я тайно проводила к себе в комнату парня, причем посреди ночи, и мне даже нравилось так вот нарушать правила. Я месяцами наблюдала за тем, как Люк пробирается к Эмори, и гадала, каково это.
Я обернулась на спальню родителей – не услышали ли они наших шагов? – и поднесла палец к губам.
