Мы обменялись рукопожатиями. Я сразу отметила его темные кудри, яркие зеленые глаза и полные губы. Когда он разговаривал, я следила за движениями его губ и гадала, каково будет их целовать. Он показался мне симпатичным. Очень симпатичным.
– Ты из какой школы? – спросил Люк.
– Из твоей, – ответила я, не отрывая взгляда от его рта.
– Тогда почему я тебя не знаю?
Я пожала плечами, как будто понятия не имела, что на это сказать, хотя на самом деле знала, в чем дело: одна школа, разные миры.
Где-то час спустя его друзья ушли на вечеринку, но он остался. Мы продолжили разговаривать. Потом мои друзья разошлись по домам, но я осталась. Мы продолжали говорить. А затем остались вдвоем. Сидели за столом, ковыряя остатки яблочного пирога и потягивая черный кофе, когда телефон Люка начал вибрировать и ездить по столу.
– Вижу, у тебя установлено приложение, которое без конца отправляет оповещения, чтобы девчонкам казалось, будто ты умопомрачительно популярен, – пошутила я.
Люк ухмыльнулся.
– Это друзья спрашивают, куда я пропал.
Он выключил звук на телефоне и перевернул его экраном вниз.
– Тогда иди на вечеринку.
– Только если ты пойдешь со мной.
– Вечеринки – не мое. Но я не против, если ты подбросишь меня домой. Конечно, если тебе по пути.
Мы вместе вышли из забегаловки и прошлись до парковки студентов старшей школы «Футхил».
– Вот моя, – сказал Люк, показывая на одинокую красную машину, припаркованную за теннисными кортами.
До моего дома было всего три квартала, но мы болтали без перерыва, и когда Люк затормозил у подъездной дорожки, я поняла, что не готова прощаться.
– Хочешь зайти? – спросила я. – Мама сегодня работает допоздна.
– А папа?
– Живет в Чикаго.
Он согласился. Мы уселись на диван в гостиной, и поначалу все было довольно невинно, но потом Люк наклонился меня поцеловать, и мы уже не смогли остановиться. Мы все глубже утопали в диване, а я поглядывала на дверь, готовая сбросить Люка с себя, как только услышу, как мамин ключ поворачивается в замочной скважине. Но вскоре сознание заволокло туманом, я потерялась в поцелуях и его прикосновениях и неожиданно для себя спросила, есть ли у него презерватив. Я тут же мысленно отругала себя за импульсивность, но все же отступать не стала. В тот момент я нуждалась в нем, а он во мне, и я не хотела останавливаться, так что не стала.
Позже, когда мы прощались на крыльце и я поцеловала его на ночь, Люк посмотрел на меня и улыбнулся.
– Кажется, я влип, Эмори Керн.
Этим он очень меня рассмешил. Я встала на цыпочки, обвила руки вокруг его шеи и посмотрела ему прямо в глаза.
– О, еще как!
Люк вскинул брови.
– Будет весело.
– Незабываемо, полагаю.
Я прижалась к нему и поцеловала еще более страстно. Казалось, мы знакомы не один месяц, хотя на самом деле тогда мы совсем друг друга не знали. Я отстранилась и посмотрела на него из-под ресниц.
– Слушай, чтобы ты знал… Я никогда раньше так не поступала. У меня был всего один парень. Мы встречались примерно полгода. Я ни с кем, кроме него, не спала – до сегодняшнего дня. – У меня с губ слетел нервный смешок. Я сама не знала, зачем ему это рассказываю. Его это никак не касалось. Да и какая разница? Ничего из этого не оправдывает секс на первом свидании. – Я импульсивная, да, но обычно не настолько. Просто… Ты мне очень понравился.
Люк поцеловал меня снова.
– Ты не должна объясняться. Ты мне тоже очень нравишься.
Мы долго целовались под фонарем на крыльце. Я начала опасаться, что совсем потеряю голову и предложу ему прокрасться в мою комнату на ночь и спрятаться в шкафу. У мамы все равно все мысли были заняты новым парнем и работой, так что она ничего бы не заподозрила.
Но у Люка внезапно зажужжал телефон. Он взглянул на экран и сказал:
– Это мама. Я сильно задержался. – Он поцеловал меня в лоб. – Она не уснет, пока я не вернусь домой, так что лучше мне поспешить.
Я растаяла. Ну разве можно быть таким очаровательным?
– Знаешь, у меня тут появилась одна идея, – добавил Люк. – Тебе хочется слащавой летней романтики, как в фильмах из восьмидесятых?
Я рассмеялась.
– Да, хочется.
– Отлично. – Он поцеловал меня в щеку. – Я заеду за тобой завтра. Поступим как можно менее оригинально: поедем на пляж.
Ханна
Не помню, когда я в последний раз была в церкви настолько поздно ночью. Там царила совершенно иная атмосфера – тишины и умиротворения. Я вцепилась пальцами в спинку заднего ряда и стиснула ее так, что у меня побелели костяшки пальцев. Мне все еще нравилось здесь, но мои чувства неуловимо изменились. Церковь не вызывала ни прозрения, ни волнения, ни вдохновения. Она больше меня не восхищала, от чего мне становилось грустно. Я бы предпочла, чтобы церковь оставалась для меня особенной.
Мы двинулись к сцене и уже прошли полпути, когда дверь в коридор отворилась, и на сцену вышел Аарон: он нес оборудование для записи.
Он сложил груду техники на скамью и спустился на нижнюю ступеньку. Они с Люком пожали друг другу руки, и Аарон махнул на скамью.
– Я кучу всего захватил. Направленные и нагрудные микрофоны… – Он обвел рукой футляры. – Но править балом тебе, так что выбирай, с чем тебе будет удобнее.
– Мне от всего этого не по себе становится. – Люк нервно хмыкнул. – Лучше начать, пока я не передумал. По ходу дела разберемся.
Аарон достал нагрудный микрофон и прикрепил к футболке Люка, а провод обернул вокруг его талии и зацепил за карман джинсов.
– Начнем с этого. Как тебе?
– Хорошо, – ответил Люк. – Спасибо.
Аарон начал разбирать штатив.
– Где хочешь сесть? – спросила я Люка.
Он медленно обвел взглядом церковный зал, разглядывая все, от узких витражных окон, равномерно распределенных вдоль стен, до громадного металлического креста над крестильной купелью. Потом он подошел к краю сцены, сел на верхнюю ступеньку, поставил локти на колени и опустил голову на ладони.
– Ты не обязан это делать, если не хочешь, – напомнила ему я.
Меня все мучил вопрос: не совершила ли я ошибку, приведя его сюда, да еще позвав Аарона, то есть раздув из желания парня целое событие?
– Честно говоря… – Люк снова окинул взглядом зал. – Мне здесь нравится.
– На ступеньке? – уточнила я, и он кивнул.
Я повернулась к Аарону и махнула на видеокамеру, показывая, где ее установить.
– Прекрасно, – сказал тот. – Я сейчас вернусь. Надо включить освещение на сцене.
