– Не надо, – последовало решительное возражение. – Мне больше нравится так. – Когда Аарон объяснил, что без света будет плохо видно, Люк добавил: – В этом и суть.
Аарон молча поставил штатив чуть в стороне, чтобы снимать Люка в профиль, и подозвал меня. Он отошел, чтобы мне было видно экран.
Интересно, ревновал ли он меня к Люку? Я втайне надеялась, что да.
Лицо Люка покрывала тень. Я могла различить его черты, но человек незнакомый вряд ли бы его узнал. Идеально. Все так, как он хотел. Я приподнялась на цыпочки и посмотрела на него поверх камеры.
– Хочешь взглянуть, как это выглядит?
– Не-а, – отозвался он. – Я тебе доверяю.
Аарон сказал, что надо проверить микрофон, и когда Люк произнес: «Раз, два, три», я заметила, что его голос дрожит.
– Хорошо, – проговорил Аарон, нажимая на кнопку. – Запись идет, но ты не спеши. Я отредактирую видео, так что о звуке не переживай. И паузы мы вырежем, и все лишнее, что тебе не понравится. Рассказывай в своем темпе.
Наступила такая гробовая тишина, что я могла расслышать собственное дыхание.
Люк посмотрел прямо в объектив.
– Привет! Меня зовут Люк.
Я отодвинулась, чтобы смотреть на настоящего Люка, а не на крошечное изображение на экране.
– Честно говоря, я не уверен, зачем я это делаю. – Он поерзал на ступеньке и посмотрел на меня. – Чувствую себя дураком, Ханна.
– Ты слишком много думаешь. Представь, что ты один. Только ты и камера.
Люк показал на первый ряд, на котором я сидела по понедельникам вместе с Алиссой, Джеком и Логаном.
– Может, мне будет проще, если ты сядешь напротив?
– А, конечно.
Я подошла к скамье и села в нескольких футах перед Люком, чтобы не попасть на камеру. Люк откинулся назад и оперся руками о край сцены. Вид у него сразу стал более расслабленный. Он сделал глубокий вдох и резко выдохнул.
– Привет, – повторил он. – Меня зовут Люк. И, ну, я умер одиннадцать дней назад. – Он слабо усмехнулся. – Я был мертв около трех минут. Казалось бы, совсем короткий отрезок времени, но это не так. Поставьте на телефоне таймер на три минуты, сядьте и ничего не делайте. Я раз сто так делал после того, как… – Он замялся. И вопросительно на меня посмотрел.
– Ты отлично справляешься. Правда, – сказала я. – Продолжай.
– Может, спросишь у меня что-нибудь?
У меня в мозгу роились сотни вопросов, но я решила начать с чего-нибудь простого, незначительного, чтобы помочь Люку настроиться и плавно перейти к заветным трем минутам.
– Ты помнишь, что произошло до этого?
– Я был на вечеринке. Я ушел, залез в машину, и как только сел за руль, левый бок пронзила кошмарная боль, как будто меня пырнули ножом. Но я все равно поехал. У знака «СТОП» рядом с твоим домом я наконец приподнял футболку и посмотрел, что там. Мой бок был весь фиолетовый. В темноте он казался даже черным. Я боялся, что вот-вот упаду в обморок, и нажал на газ. Я хотел скорее проехать улицу, чтобы припарковаться.
Я вспомнила, как той ночью выглянула в окно и увидела, что его машина въехала в край тротуара, словно за рулем никто не сидел.
– Что было дальше?
– Я потянулся за телефоном – он лежал на пассажирском сиденье – но он соскользнул на пол, когда я надавил на педаль тормоза. Я наклонился, чтобы его достать, и меня вырвало. А потом… Наверное, я упал в обморок.
Я крепко стиснула свой крестик.
– Я слышал твой голос. Потом голос твоего папы. А потом все исчезло.
Я оперлась локтями о колени и подалась вперед. Я не могла отвести взгляда от Люка.
– Внезапно я очутился в ослепительно-белой комнате, то есть не совсем комнате – в ней не было стен, но ступни упирались во что-то твердое, и я стоял по колени в теплой синей воде. – Он улыбнулся своим воспоминаниям. – Очень теплой, как в ванне. И не просто синей, а скорее сапфирового цвета. А еще она мерцала. Она была густой, как мед, но ни капли не липкой. Я ощущал тяжесть в ногах, но все же мог двигаться. Когда я шагнул вперед, вода облепила мою кожу, словно подстраиваясь под форму моего тела. Звучит странно, но я чувствовал себя так… блаженно. И на душе было удивительно спокойно.
Он выдержал небольшую паузу и продолжил:
– Потом уровень воды начал постепенно подниматься – сначала до колен, затем до пояса, до груди. Мне не было страшно, когда она дошла до подбородка; я знал, что все равно смогу дышать, даже когда рот и нос окажутся под водой.
Люк перевел дыхание.
– Когда я полностью в ней утонул, я открыл рот и сделал глоток. Она потекла по горлу в желудок и распространилась по всему телу. Тогда я ощутил… как сказать… безграничную любовь. Любовь к моим родным, ко всем, кого я знаю… – Он положил ладонь себе на грудь. – Это не описать словами. Казалось, безграничная любовь наполнила меня всего, от макушки до кончиков пальцев. Я никогда такого не чувствовал.
Люк умолк и мечтательно посмотрел куда-то в стену невидящим взглядом. Наверное, заново переживал те моменты. Я не ожидала, что позавидую ему, но мне тоже хотелось ощутить «безграничную любовь», пережить нечто подобное… Настолько поразительное, и невероятное, и великое, что все мои сомнения и вопросы смыло бы волной.
Потом Люк помотал головой, возвращаясь к реальности, посмотрел на меня и закатил глаза.
– Теперь понимаешь, почему я не хотел об этом рассказывать?
По моим рукам пробежали мурашки.
– Это потрясающе. Продолжай.
– Я не стал сопротивляться. Не хотел. Я закрыл глаза, опустил руки и позволил воде меня нести. Я нежился в ней и смеялся, потому что чувствовал себя восхитительно. Просто… идеально. – Он снова улыбнулся.
– Ты видел поверхность? – поинтересовалась я.
– Да, но я не пытался до нее добраться. Я плескался в воде и пил ее большими глотками, а она наполняла меня изнутри. Я ощущал такое… умиротворение. – Он закрыл глаза, словно пытаясь заново пережить те ощущения. – Казалось, я плавал так часами. А потом услышал твой голос. – Он открыл глаза и встретился со мной взглядом. – Его не приглушила вода. Он звучал ясно и четко.
– Твое время еще не пришло, – повторила я.
Он кивнул.
– Я сразу тебя понял. И подумал: «Да, она права». И все. Как будто из ванны вытащили затычку. Вода начала стремительно убывать, проливаясь за края комнаты без стен, и меня выбросило на берег. Я резко вдохнул и… – Люк щелкнул пальцами. – Очнулся в машине «Скорой помощи». И услышал, как медик закричал: «Он ожил!»
Я улыбнулась.
А Люк – нет.
– Я так расстроился. – Он потер лоб. – Я даже боли не чувствовал, только… пустоту. И одиночество. Боже, как же мне было грустно! Я отчаянно хотел вернуться в ту комнату, в воду.
