День 292-й, осталось 145
В столовой мы с Шарлоттой заплатили за обед и разошлись.
– Увидимся в десять, – сказала я и повернулась к столу Люка. Там царило оживление: все болтали, перебивая друг друга и сражаясь за всеобщее внимание, и шумели больше обычного.
Я села рядом с Люком.
– Привет, Эм. – Он погладил меня по ноге и поцеловал в губы. Это был не страстный, а нежный, школьный поцелуй. Но приятный. И настоящий.
– Вижу, ты сегодня в хорошем настроении, – сказала я.
– Да, правда.
– Что случилось? Из Денвера пришли новости?
– Не-а, пока нет. – Он откусил кусок сэндвича и залил его лимонадом.
– Тебе лучше?
Люк откусил еще и пробормотал с набитым ртом:
– Не то слово. Боже, умираю от голода. Какой же он вкусный! Давно у нас в столовой подают такую вкуснятину?
Я еще не распаковала свой бутерброд с ветчиной и сыром, но не сомневалась, что на вкус он окажется таким же, как вчера и позавчера.
Люк доел и смял упаковку, отпил еще лимонада через соломинку и тянул его до тех пор, пока в стакане не остался один только лед. Тогда Люк повернулся к Доминику.
– Слушай, приятель, ты будешь доедать эти чипсы?
Доминик помотал головой и бросил Люку пакет.
– Ночью я спал, как бревно, – сообщил Люк, разрывая пакет с чипсами. – Маме пришлось меня разбудить, и если бы она этого не сделала, я бы дрых до вечера. – Он уничтожил чипсы за считаные секунды, и я протянула ему свою бутылку с водой. Люк сделал три больших глотка.
– Извини, все никак не наемся, – сказал он со смешком.
Я рассмеялась.
– Ничего, это же хорошо. Ешь сколько влезет. А там, глядишь, сбавишь обороты и даже успеешь прочувствовать вкус, – пошутила я. – Но…
Он меня перебил:
– Так в этом и соль! Я прекрасно его чувствую. Как будто вкусовые рецепторы работают на полную мощность. – Он отпил еще воды. – Даже эта вода просто потрясающая на вкус.
– Может, это из-за лекарств? – предположила я, все еще улыбаясь.
На самом деле причина меня не волновала; главное, что прежний Люк вернулся.
– Возможно. – Он залпом допил мою воду.
Потом он вытащил из кармана пачку мятных конфет. Мне вспомнилась упаковка, приколотая на доску над моим письменным столом. Та, на которой он нарисовал карту.
Я повернулась к Люку, перекинула одну ногу через скамью, а другую положила ему на колени. А потом взяла его лицо в руки и поцеловала. На вкус он был как мясная нарезка, кукурузные чипсы и мята, причем смешанные вместе, но меня это не волновало. Я просто радовалась, что он вернулся.
– Это за что? – спросил Люк.
– У тебя есть планы на вечер субботы?
– Хм-м… Суббота… – Он задумчиво поднял взгляд, словно мысленно сверяясь со своим календарем, забитым разнообразными событиями, и я хихикнула, потому что знала, что никаких дел у него быть не может. – Нет, а что?
– Отлично. У нас свидание.
– Да?
– Ага.
– Что будем делать?
– Не скажу. Это сюрприз.
Он прижался своим лбом к моему.
– Я люблю сюрпризы.
– Знаю. – Я еще раз его поцеловала, поднялась со скамьи и взяла свой сэндвич. – Мне надо на репетицию. Мы сегодня поедем на матч?
– Я заберу тебя в шесть.
Я уже собиралась уходить, когда он схватил меня за запястье.
– Эм? Это глупо, но можно тебя кое о чем попросить?
– Можно, конечно.
– Наденешь сегодня мою куртку? Знаю, звучит по-дурацки, но я чувствую себя прежним, когда вижу тебя в ней.
Я обняла его за талию и прошептала ему на ухо:
– Так и собиралась сделать.
– Спасибо.
Он притянул меня к себе и страстно поцеловал. Не по-школьному. Совсем нет. Это был такой поцелуй, от которого хотелось перенестись в уединенное местечко и провести остаток дня только вдвоем – просто болтать, смеяться и целоваться до самой ночи. Боже, как мне не хватало этих поцелуев!
Я вышла из столовой и пошла в театр легкой, практически летящей походкой. Люк вернулся. Он снова такой, как раньше. Мы все те же Люк и Эмори, и теперь у нас все будет хорошо.
Ханна
После репетиции «Рассвета Воскресения» я поднялась к будке звукозаписи и постучала. Аарон открыл дверь так быстро, как будто стоял за ней и ждал меня.
– А вот и ты. Как раз вовремя. Заходи.
Он сел на табурет и взялся за мышку.
– Я немного его высветлил. Знаю, Люку хотелось снимать видео в темноте, и оно все равно стало бы зернистым, если бы я попытался сделать изображение еще ярче, но так его, по крайней мере, чуть лучше видно.
Люк по-прежнему оставался в тени, и картинка выглядела все так же загадочно, но на его лице теперь можно было различить улыбку. Изображение стало более четким, но не слишком светлым – как он и хотел.
– Идеально.
Аарон включил проигрыватель.
– Привет. Меня зовут Люк. Честно говоря, я не уверен, зачем я это делаю.
Мы с Аароном сидели в полной тишине, внимательно слушая историю Люка о густой синей воде, о комнате без стен, о чувстве безграничной любви. Потом Люк щелкнул пальцами и объяснил, как все это закончилось – благодаря моим словам. У меня сердце кровью обливалось. Выражение его лица изменилось. Он замялся. Тут прозвучал мой вопрос:
– Как думаешь, ты видел Небеса?
Он рассказал о страхе смерти, о том, что его душа осталась цела и готова была перенестись в иное место. Потом Люк посмотрел прямо в камеру и произнес:
– Я очень рад, что выжил, но не сомневаюсь, что однажды вернусь в ту воду. Я еще не готов покинуть этот мир, нет, но я больше не боюсь смерти.
Экран потемнел.
– Потрясающе, – сказала я.
– Да, согласен. У Люка есть очарование и харизма. Его рассказ цепляет с самого начала, еще до того, как он доходит до описания той воды. Он такой… настоящий.
Я понимала, что имел в виду Аарон. Монолог Люка был искренним и эмоциональным, не отрепетированным, впечатляющим и жизнеутверждающим, и он заставлял задуматься. От него мне хотелось одновременно реветь и кувыркаться колесом.
– Мне это напомнило о ребятах, у которых мы брали интервью для видео, – добавил Аарон. – Их исповеди тоже звучали серьезно и душевно, и при этом не слащаво. Честно говоря, у меня есть одна идея.
Я взглянула на него искоса.
– Какая?
– Предложи Люку исповедоваться на Дне открытых дверей. Вживую.
