Видимо, папа надеялся этим меня заткнуть, но у него не вышло.
– Где именно, пап? – Я фыркнула. – Перед табличкой с названием школы? Может, ему еще в конце выкрикнуть дату и время, когда приходить на День открытых дверей?
Папа открыл было рот, чтобы ответить, но я его опередила.
– Не соглашайся, – сказала я, обращаясь к Люку.
Он неотрывно смотрел на моего отца. Хотела бы я знать, о чем он думал.
А папа тем временем продолжал свой монолог.
– Тебя пригласили выступить на утреннем шоу в четверг на местном телеканале Лос-Анджелеса. Проезд и проживание в отеле оплатят. Конечно, придется пропустить один день учебы, но я могу позвонить твоим родителям и все им объяснить… Если ты, конечно, захочешь.
Люк встал и принялся бродить по комнате.
– Что за безумие? Я ничего не понимаю. Что нужно от меня телевидению? Зачем им говорить со мной?
– Ты вдохновляешь других. Ты искренний. Ты прекрасный спортсмен, но в то же время – совершенно обычный ребенок, которому довелось пережить нечто необыкновенное. Ты даришь людям надежду.
– Надежду на что?!
– На все.
Как ни странно, Эмори все это время молчала. Она сидела рядом с Люком, сложив руки на груди, и сверлила взглядом меня и моего папу. Наконец она подала голос:
– Надеюсь, ты не думаешь над тем, чтобы согласиться, Люк?
Люк потянулся к ручке двери, но папу это не остановило.
– Я все понимаю, – крикнул он. – И не виню тебя в том, что ты уходишь. Я не удивлюсь, если ты исчезнешь за дверью и больше никогда не заговоришь ни с одним из нас.
Люк не обернулся, но положил ладонь на притолоку и стал слушать, что папа скажет дальше.
– Ты не обязан где-либо выступать, но если тебе понравилось рассказывать свою историю на камеру… если после этого тебе стало лучше, а с плеч словно упала гора или хотя бы камень… если ты в глубине души все же считаешь, что изменишь свою и чужую жизни, если поделишься своей историей с другими, – подумай над моим предложением.
– Люк! – Эмори взяла его лицо в ладони и повернула к себе. – Это не ты. Тебе это не нужно.
Он отстранился.
– Откуда тебе знать, что мне нужно?
Эмори отшатнулась, как будто он отвесил ей пощечину.
Люк посмотрел на моего папу.
– Всего несколько интервью, да?
Папа еле сдержал улыбку.
– Завтра у нас в кампусе и в Лос-Анджелесе. Туда надо будет поехать уже в среду вечером, а в четверг утром выступить на передаче «С добрым утром, Лос-Анджелес!». Домой вернешься еще до обеда.
Люк поджал губы.
– И все?
– И все.
Он скрестил руки на груди. В кабинете повисла тишина. Вдруг Люк повернулся ко мне:
– Я хочу, чтобы со мной поехала Ханна.
Эмори разинула рот от удивления. Она хотела было что-то сказать, но передумала, а затем резко поднялась с дивана и выбежала из комнаты.
Я помчалась за ней, окликая ее по имени, но она и не подумала остановиться.
– Мне нечего тебе сказать! – крикнула она.
Эмори повернула за угол, ускоряя шаг. Мне удалось ее догнать только на парковке.
– Прошу тебя, – взмолилась я, хватая ее за руку. – Поверь мне, я не хотела, чтобы это произошло. Прости меня, пожалуйста. – Она оттолкнула меня и пошла к машине Люка. – Клянусь! Я здесь ни при чем. Я и Люк сняли это видео для него… для тебя. Так он хотел объяснить тебе, что произошло. А я всего лишь ему помогла.
Она выхватила руку и пошла дальше.
– Я все время думаю о том дне! – закричала я. – Постоянно! Я не могу уснуть по ночам и проигрываю наш разговор в голове. Все, что сказал мой папа. И как я за тебя не заступилась. И не помогла тебе. Но я хочу тебе помочь! Я нужна тебе…
Эмори резко остановилась и развернулась.
– Он буквально сказал, что это моя вина. А ты с ним согласилась.
– Я не это имела в виду… Ты не так поняла…
Я растерялась. Вот как всегда. Я не успела подумать над тем, что сказать, и не могла связать и двух слов. Я делала только хуже, если это вообще было возможно.
– Мне не нужна твоя помощь, – отрезала Эмори.
– Прошу тебя! – Я потянулась к ней, но она шагнула назад. – Скажи Люку.
– Нет. – Она медленно помотала головой. – Не скажу. А если ты ему проговоришься, Ханна, то все. Я никогда тебя не прощу. Мы больше никогда не сможем быть друзьями.
Она отвернулась и подошла к машине. Села за руль, повернула ключ и выехала с парковочного места. А потом опустила окно.
– Скажи Люку – пусть напишет мне, когда будет готов возвращаться.
Эмори
День 299-й, осталось 138
К среде видео Люка разнеслось повсюду. В школе только о нем и говорили. И все задавали мне один и тот же вопрос: что это за девушка обняла его в конце?
Я отвечала, что Ханна – наша общая подруга, и больше ничего не добавляла.
День 300-й, осталось 137
В четверг утром я села на диван в гостиной и включила телевизор на сто шестом канале. Мама принесла две кружки черного кофе, передала мне одну и села рядом.
Зазвучала музыка заставки передачи «С добрым утром, Лос-Анджелес!». Двое ведущих по очереди сообщили о самых важных новостях, а затем камера ненадолго повернулась к Люку и Ханне. Они стояли в фойе, улыбались и махали зрителям. После рекламы они уже сидели рядом на коричневом диване в студии.
Люк был одет в темно-серые джинсы и яркую голубую рубашку, которая хорошо оттеняла его глаза. Выглядел он замечательно. Особенно меня впечатлили волосы. Кудри были мягкими и объемными – наверное, их уложили перед началом шоу.
Что до Ханны, она нарядилась в струящееся белое платье в мелкий серый горошек и выглядела очень прилежной и скромной. Они с Люком словно специально подобрали одежду, сочетающуюся по цвету. Вырез на платье был не слишком глубоким, но обнажал крестик, который Ханна всегда носила на шее.
Она устроилась поудобнее и начала рассказывать, как увидела его машину за окном кухни.
– Так вышло, что я спустилась за стаканом воды.
Она упомянула о том, как его автомобиль въехал в край тротуара.
– Он остановился прямо под моим фонарем. Я сразу выбежала из дома. Люк не двигался и не дышал. Я не понимала, что с ним, и поэтому помчалась обратно, чтобы позвонить в «Скорую» и разбудить родителей.
Потом Люк описал, как плавал в теплой воде.
– Вдруг неизвестно откуда раздался голос Ханны. Она сказала то, что я никогда не забуду.
