– Наверняка у каждого из вас есть знакомый, которому это место помогло бы не меньше, чем вам.
Я тут же подумала об Эмори. В детстве она часто ходила со мной в церковь и никогда не пропускала мои выступления в хоре, но с годами я начала замечать, что она чувствует себя не в своей тарелке. На прошлый канун Рождества, когда я пригласила ее на праздничную службу, она сказала, поморщившись: «В этом году я – пас. Это не мое. Ты же понимаешь, правда?»
Я искренне ответила, что понимаю, но все равно немного обиделась.
– Хорошо, закройте глаза и представьте этого человека, – сказал папа, все еще меряя шагами сцену. – На счет «три» произнесите его имя вслух. Готовы? Раз. Два. Три!
Зал заполнился шумом. Мне не хотелось называть Эмори, но в голову больше никто не шел, так что я пробормотала нечто несвязное себе под нос – все равно все имена смешались друг с другом.
– Знаю, я ваш директор, а не учитель, но хочу задать вам простенькое домашнее задание. Приведите этого человека на День открытых дверей и посадите рядом с собой. Аминь?
– Аминь! – закричали все в ответ.
Папа показал пальцем на Аарона.
– Аарон трудится над новым видео для продвижения нашей школы и собирается закончить его на этой неделе. Если он подойдет к вам, чтобы задать несколько вопросов, не стесняйтесь и оставайтесь собой. Раскрепоститесь. Повеселитесь. Покажите, в чем суть нашего дружного общества. Аминь?
– Аминь!
– Хорошо, тогда приступим к сегодняшней службе.
Раздалось слабое жужжание, и с потолка опустился экран проектора.
Я часто выступала на этой сцене и знала, что первый ряд почти не разглядеть из-за резкого света прожекторов, поэтому спокойно достала свои карточки по химии и разложила у себя на коленях. Если бы папа и увидел меня с опущенной головой, то подумал бы, что я молюсь.
Эмори
День 276-й, остался 161
– Такое чувство, что все на меня смотрят! – воскликнула я, пододвигая поднос.
– Тебе кажется, – ответила Шарлотта и потянулась за жареной картошкой.
– Да, наверное.
Эффектным жестом я перебросила через плечо фиолетовое боа из перьев, и оно шлепнуло по лицу парня, стоявшего прямо за мной. Я извинилась, хоть он и не выглядел расстроенным.
Я взяла себе миску салата и сменила тему:
– Кстати, мне нравится твоя прическа.
Длинные светлые волосы Шарлотты были заплетены в пышную косу, которая тянулась от виска к виску через макушку и обрамляла ее лицо, словно корона.
– Спасибо! Наконец-то у меня получилось как надо. Сегодня вечером выложу видео.
Я никогда не меняла прическу; мне не хотелось жертвовать сном ради того, чтобы уложить волосы. А вот Шарлотта всегда приходила в школу в новом образе. Она убирала волосы наверх, заплетала в замысловатые косички, оставляла распущенными и красиво завивала в крупные кольца. Когда Шарлотта доводила прическу до совершенства, она выкладывала в Инстаграм обучающее видео с пошаговой демонстрацией. Когда я в последний раз заходила к ней на страницу, у нее было больше двенадцати тысяч подписчиков.
Я оглянулась на Люка. Он сидел спиной ко мне, за дальним столом, и болтал с друзьями, потягивая газировку.
Я хотела было отвернуться, но тут Лара меня заметила. Грубо говоря, упала первая косточка домино. Лара подтолкнула локтем Тесс, та наклонилась к Аве, Ава что-то прошептала Кэтрин, и вскоре все за столом Люка смотрели на меня. Широко распахнув глаза. Разинув рты. Никто и не думал скрывать своего удивления. Они смеялись и показывали на меня пальцем, пока не упало последнее домино и Люк не обернулся.
Когда он меня увидел, я склонила голову набок и приветливо помахала ему, чувствуя себя Мэрилин Монро и надеясь, что выгляжу не хуже. Люк прикрыл рот ладонью, но по морщинкам в уголках его глаз я поняла, что он улыбается.
Я подошла к стойке заплатить за обед, и кассир посмотрела на меня исподлобья.
– Что? – спросила я.
Она покачала головой и ответила, возвращая мою карточку:
– Ничего.
– Ты сегодня пропустишь драмкружок? – уточнила Шарлотта своим привычным деловым тоном.
– Нет. С чего бы? – отозвалась я и убрала карточку в карман джинсовой юбки.
Она махнула рукой в сторону Люка.
– Слушай, не обязательно так загоняться. Сколько осталось дней?
– Сто шестьдесят один, – тут же ответила я.
– Отдохни, пообедай со своим парнем. Ничего же страшного. Знаю, ты сказала, что не бросишь нас с Тайлером, как я вас бросила, когда встречалась с Саймоном, но это же нормально. Мы все поймем. Нам нравится Люк. И ты не обязана проводить с нами весь обеденный перерыв.
– Еще как обязана.
– Ничего подобного! Нет, правда. И ты же знаешь, что я никогда не назвала бы тебя лицемеркой!
– Не в лицо.
– Разумеется.
Я рассмеялась.
– Ну, все равно вы здесь ни при чем. До постановки «Нашего городка» четыре недели, и если я не вызубрю фразы Эмили Вебб, мисс Мартин меня задушит. Или найдет мне замену, что намного хуже.
Я показала на большие двери, ведущие в школьный театр.
– Иди. Если я не приду, то это потому, что мистер Эллиот отправил меня домой, а не потому, что я вас не люблю до смерти!
Я снова перебросила фиолетовое боа через плечо, развернулась на носках и пошла по столовой, будто модель по подиуму. Все взгляды были прикованы ко мне. И мне это нравилось.
Я подошла к Люку, опустила поднос на стол, набросила боа ему на плечи и села к нему на колени. Он сжал мое бедро. А потом поцеловал.
Легонько. Школьным поцелуем. Не страстным и горячим, хотя до этого было недалеко. Я почувствовала, что все на нас смотрят.
Я облизнулась.
– Ты на вкус как мята.
Он вытащил из кармана пачку конфеток «Ментос».
– Хочешь?
Люк выдавил одну штучку мне на ладонь, и я бросила мятную конфетку себе в рот.
– Так… Догадываюсь, за этим, – он потеребил перья на моем боа, – стоит целая история?
– И притом сногсшибательная, – призналась я.
Тесс и Кэтрин оторвались от тарелок, Ава и Доминик умолкли, а близняшка Люка, Эддисон, хлопнула себя по груди и крикнула:
– Я обязана это услышать!
Вот почему из друзей Люка она мне нравилась больше всего.
– Ладно, в общем… – Я выпрямилась и повернулась к слушателям. – Между третьим и четвертым уроком я стояла у своего шкафчика. Я уже собиралась уходить, но путь мне преградил мистер Эллиот. Он скрестил руки на груди и строго на меня посмотрел. – Я изобразила его позу и выражение лица. – А потом тихо-тихо спросил, знаю ли я, что своим нарядом нарушаю школьные правила!
