Медитация давалась мне все легче и легче. Я учитывала мысли, пролетающие в сознании, и отпускала на ветер. С каждым разом это казалось все проще. Я со все большей легкостью входила в состояние покоя и оставалась в нем все дольше.
Сложно сказать, сколько прошло минут – десять, двадцать или тридцать, – но это и не имело значения. Я потерялась в своем безмятежном мирке. Внезапно зажужжал телефон.
Я открыла глаза и прочла сообщение.
Люк: Я по тебе соскучился.
Я улыбнулась и напечатала ответ.
Ханна: Я по тебе тоже.
Люк: Можем поговорить?
Ханна: Когда угодно.
Люк: Например сейчас?
Люк: Мы тут с Эмори. Есть идея по поводу завтрашнего, но нам без тебя не обойтись. Поможешь?
Я действительно не знала, что делать – плакать или смеяться, – так что писала ответ, одновременно смеясь и плача.
Ханна: Вы где?
Люк: В забегаловке.
Я поднялась и слезла с камня. Спустившись, я отправила сообщение.
Эмори
День 308-й, осталось 129
В пятницу после школы мы с Люком сразу поехали ко мне домой. Мама уже не валялась в кровати, а деловито сновала по дому. Она сказала, что сходила с утра в зал. Когда я спросила про работу, она ответила, что уже все распланировала на следующую неделю.
Я заметила, что она много времени посвятила уборке. Многие вещи, которые занимали важное место в нашей жизни в последний год, пропали – или она хорошо их спрятала. Свадебная папка уже не лежала на своем привычном месте на обеденном столе. Коробочка, в которой хранились запасные приглашения и карточки с датой, растворилась. Фотография с инсценировкой предложения руки и сердца, занимавшая почетное место на каминной полке, исчезла бесследно. На мамином пальце больше не блестело кольца.
– Вы как раз вовремя! – объявила она и продолжила деловым тоном: – Мне не помешает ваша помощь. У меня в комнате стоят две коробки, в которые я набила вещи Дэвида, и еще одну надо засунуть под потолок в гараже.
– Люку пока нельзя носить тяжести. У него еще не залечились внутренние швы.
– Немножко можно, – возразил Люк, театрально надув щеки.
– Нет уж, – сказала мама. – Присядь и отдохни. Мы сами справимся.
– Ладно, – буркнул Люк и плюхнулся на диван. – Буду торчать здесь и чувствовать себя абсолютно бесполезным. – Он вытащил из кармана телефон, чтобы скоротать время.
Весь день я переживала из-за того, что увижу дома, но мама выглядела бодрой и настроенной по-боевому, и я вздохнула с облегчением. Мы поднялись к ней в комнату и вместе отнесли коробку в гараж. Я не уточняла, что в ней лежит, но догадывалась.
– Так ты с ним поговорила? – спросила я, раскладывая стремянку.
Мама передала мне коробку.
– Нет. Хочу сделать это лично. Он сразу поедет сюда из аэропорта. Будет где-то через час. Вам с Люком надо уйти, хорошо?
Нет. Мы с Люком уже это обсудили.
– Мы спрячемся у меня в комнате.
– Зачем? – спросила мама.
– Я не хочу оставлять тебя с ним одну.
Мама фыркнула.
– Ой, не драматизируй. Он придет, я сообщу ему, что свадьба отменяется, и объясню почему. Скажу, что ему еще повезло, что мы не подаем в суд. Отдам ему его вещи и провожу до машины. – Она придержала лестницу, и я спустилась. – А потом, когда он уедет, у меня запланирован нервный срыв – с сегодняшнего вечера до воскресенья, так что не переживай, пожалуйста, – и на этом все. Я начну новую главу в своей жизни. И все будет в порядке.
– Все-таки мне кажется, что будет лучше, если я останусь, – ответила я.
Мама уперла руки в бока.
– Нет, я не хочу, чтобы ты оставалась. Не хочу, чтобы ты с ним сегодня встретилась. Хочу, чтобы ты больше никогда его не видела.
Она выглядела спокойной и собранной. Но не раз на моих глазах мама уступала Дэвиду и вела себя так, как ей совсем не свойственно, и честно говоря, я даже подозревала, что она немножко его побаивается.
– Ты уверена? – спросила я.
– Конечно. – Она взяла мои ладони в свои. – А ты уверена, что не хочешь подать в суд?
Я долго об этом размышляла. И пришла к выводу, что мне не станет легче от того, что на Дэвида заведут уголовное дело; мне нужно было только, чтобы он пропал из нашей жизни.
– Лишиться тебя – это уже достаточно суровое наказание, – с улыбкой ответила я. – А я в порядке. Честное слово.
– Хорошо. Тогда иди. Чтобы тебя здесь не было, когда он заявится, хорошо?
Я согласилась, но только для вида. На самом деле я собиралась затаиться у себя в комнате. Мы с Люком и Ханной изначально так решили. Я буду рядом – на случай, если маме потребуется моя поддержка или защита. А еще смогу услышать, что он ей ответит.
Мама обняла меня и сказала:
– Я тебе напишу, когда он уйдет, и вы с Люком вернетесь и… ну… посмотрите вместе фильм, к примеру. – Она отстранилась и посмотрела мне в глаза. – Но ты не спеши домой. Сегодня вечер пятницы. Погуляй, повеселись. Со мной все будет в порядке.
Она ушла на кухню, а я ускользнула в свою спальню. Быстро, чтобы она ничего не заподозрила, достала из шкафа металлическую лестницу, приставила к окну, спустила на землю и вернулась в гостиную.
– Готова? – прошептал Люк, и я показала ему большой палец.
Попрощавшись с мамой, мы вышли через парадную дверь. Сели в машину, выехали на дорогу, завернули за угол и припарковались у фонаря под окном Ханны. Убедившись, что горизонт чист, мы обогнули дом сзади и поднялись на крыльцо.
Ханна уже ждала нас у порога. Она открыла дверь и впустила нас в прихожую.
Мы прошли за ней в гостиную. Пастор Жак стоял у окна, поглядывая за белую льняную занавеску. Услышав мой голос, он оглянулся через плечо и тепло мне улыбнулся.
Я ответила ему тем же.
– Как все прошло? – спросила мама Ханны.
– Вроде нормально. Он уже едет. – Я понимала, что лучше не называть его Куском Дерьма при родителях Ханны, но и произносить вслух его имя не собиралась.
Пастор Жак махнул мне рукой, чтобы я присоединилась к нему на его посту у окна.
– Ты в порядке? – спросил он, и я кивнула, стараясь не думать о том, как у меня вспотели ладони, а в животе все окаменело.
За последние два дня папа Ханны засыпал меня извинениями, и я потеряла им счет. Теперь он старался загладить свою вину, говоря мне только приятные вещи, вроде того, что я часть их семьи и всегда ею останусь.
Мама Ханны ободряюще похлопала меня по спине.
