– И что ты решила? – Лешик выглядел взволнованным, и причина его волнения была мне пока непонятна.
– А что я должна решить, зная, что мой ребенок живет в детском доме? – вопросом на вопрос ответила я. – Я заберу Егорку оттуда любой ценой.
– Значит, любой? – Лешик посмотрел на меня сверху вниз. – А ты уже решила, как это сделать? Ева, Раиса Ивановна рассказала тебе, что еще до аварии ты предпринимала попытку усыновить мальчика, но она оказалась безуспешной?
Очень интересно. И откуда он знает такие подробности? Может, я ему плакалась в жилетку, как другу детства?
– Предпринимала, – я кивнула и потерла виски, – но, как оказалось, незамужней девице с более чем скромной зарплатой усыновить ребенка никто не позволит. Сначала я собиралась наскрести денег на взятку, потом нашла чудесный выход. Только вот беда – я не помню, что это за выход такой.
– Ева, – Лешик осторожно взял меня за руку, – я о нем знаю. Только не смейся, – он застенчиво улыбнулся, – ты предложила мне на тебе жениться.
Вот это номер! И как моя предшественница осмелилась на такую наглость?! Хотя решение не лишено изящества, одним махом она убивала сразу двух зайцев: получала законного супруга и ребенка. Только вот что-то мне во все это слабо верится. Та Ева и красавец Лешик – еще больший моветон, чем я нынешняя и Серафим...
– Погоди. – Чувствуя мое недоверие, Лешик нетерпеливо мотнул головой. – Все не так просто, как кажется.
– Знаешь, а мне это вовсе не кажется простым, – призналась я.
– Ева, ты предполагала, что наш с тобой брак будет фиктивным. Посуди сама, как складно все выходит: я обеспеченный человек, у меня хорошая репутация и стабильно высокий заработок. Стань я твоим мужем, проблемы, связанные с усыновлением, были бы решены. Ты это понимаешь?
– Да. Я не понимаю другого, на что я рассчитывала? Ты же... – Я задумалась, пытаясь правильно сформулировать свою мысль. – Ну, в общем, очевидно, что мы с тобой не пара! Какой у тебя в этом деле мог быть интерес?
– Интерес? – Он посмотрел на меня долгим взглядом. – Ты надеялась, что меня привлечет финансовая сторона вопроса.
– То есть я предлагала тебе денежное вознаграждение?
– Да, миллион долларов.
– Погоди-ка! – Голова болела с каждой секундой все сильнее, и соответственно, с каждой секундой мне становилось труднее рассуждать здраво. – Но у меня же нет таких денег! Согласно воле моего папеньки я получу их только через четыре года.
– Все правильно, но ты, Ева, очень необычный человек.
– И в чем конкретно это выражается?
– Ты очень порядочная, я бы даже сказал, щепетильная в вопросах чести.
– Я?!
– Да, ты изменилась, – впервые за все время разговора Лешик улыбнулся, – стала смелее и раскованнее, но суть твоя осталась прежней.
– А она у меня щепетильно-порядочная? – уточнила я.
– Так и есть. Если ты дала слово, то сдержишь его, чего бы тебе это ни стоило.
Вот, значит, как! Выходит, та, другая Ева, не была совсем уж законченной рохлей, если сумела вызвать уважение и, не побоюсь этого слова, восхищение такого мужика, как Лешик. Но не о том сейчас нужно думать.
– И что ты тогда решил? – спросила я.
– Тогда я попросил время на раздумья.
Значит, на раздумья. Ну, ясное дело, вопрос-то серьезный. Понятно, миллион под ногами не валяется, но связывать из-за него свою судьбу с такой, как я... Это только Серафим бы не раздумывал, а приличному мужику нужно время, чтобы с собственной совестью договориться. А впрочем, зачем с ней договариваться? Речь ведь шла о фиктивном браке, а не о полноценном. Поженились бы, усыновили мальчика, а потом разбежались бы.
– Развестись мы бы смогли только через четыре года, – Лешик словно читал мои мысли.
– Почему?
– Потому что через четыре года ты бы вступила в права наследства и стала финансово независимой. А разведись мы до этого срока, был бы риск, что органы опеки отменят усыновление. Ты не хотела рисковать.
– Ясно. – Я понимающе кивнула, и от этого незначительного движения в голове моей точно петарда взорвалась.
– Ева, тебе нехорошо? – Лешик присел передо мной на корточки, взял мои ладони в свои, заглянул в глаза. – Ты побледнела сильно.
– Голова болит.
– Давай завтра к врачу съездим?
Вот еще один заботливый хочет меня доктору показать. Только чует мое сердце, доктор мне в этом деле не поможет. А кто поможет, я и сама пока не знаю.
– Не надо к врачу, сейчас поднимусь к себе, выпью таблетку, и все пройдет. Леш, – я осторожно высвободила свои руки, – так ты к чему этот разговор завел?
– К чему? – Он посмотрел на меня растерянно. – Ева, я хотел сказать, если ты не передумала, то я согласен стать твоим мужем.
Вот, что и следовало ожидать! Еще один претендент на руку и сердце. Но этот хотя бы во всем честно сознался и мотивы свои корыстные не скрывал. Хотя почему корыстные? Соглашение у нас получается взаимовыгодное, я бы даже сказала, джентльменское. И у меня сразу одной проблемой меньше, не придется ломать голову, как оформить это чертово усыновление. Пожалуй, нужно соглашаться.
– Хорошо, Лешик. – Кивнуть на сей раз я не решилась. – Договорились. Только давай детали сделки обсудим завтра, а? Что-то мне совсем нехорошо, голова не варит.
– Ева, какой сделки? Ты меня не поняла. – Он нахмурился. – Не нужен мне твой миллион.
– А сколько нужно? – вяло поинтересовалась я. – Леш, я, конечно, невеста богатая и перспективная, но вот так с ходу не скажу, сколько у меня там в приданом числится.
– Ева, ты снова не поняла. – Лешик досадливо покачал головой. Везет ему, может мотать башкой, как жеребец, и радоваться жизни. – Что я, не мужик?! Заработаю я этот миллион! Давай я на тебе просто так женюсь, по-дружески...
– По-дружески, – я хихикнула. – Забавная формулировка. Леш, а ты уверен? Ты ж видишь, как все непросто. Я ведь могу потребовать гарантий, брачный контракт пожелать, чтобы ты в ближайшие четыре года от меня никуда не делся. А вдруг у тебя любовь случится большая и светлая, а ты женат. Леш, ты подумай.
– Не случится. – Лешик резко встал и сказал с укором: – Ева, я тебя не понимаю, тебе нужен этот брак или нет?
– Нужен. – Я тоже встала. – Только я считаю необходимым поставить тебя в известность о потенциальных неприятностях.
– Считай, что поставила. – Он осторожно приобнял меня за плечи. Мама дорогая, да он же пытается за мной ухаживать! Вон и Серафиму морду набил. Понять бы, что им движет: искренняя симпатия или скрытый расчет. Нет, сейчас я об этом думать не могу, сейчас все мои мысли только о таблетке обезболивающего и горячей ванне.
– Проводи меня. – Высвобождаться из Лешиковых объятий я не стала, так как-то надежнее и устойчивее. – А завтра мы все обсудим.
