Щеки Генриетты вспыхнули, и она пробормотала:
– О нет! То есть, конечно, можно, Алан!
Мисс Аллертон с необычным для нее смирением подчинилась кивку брата и быстро вышла из комнаты. Виконт притворил за ней дверь и посмотрел на сидящую в другом конце гостиной кузину. Она покраснела еще больше и принялась что-то искать на столе.
– Генри…
Девушка подняла глаза и робко улыбнулась.
– С тех пор, как ты уехал, меня никто так не называл. Как приятно звучит это имя!
Хоть и натянуто, виконт тоже улыбнулся в ответ.
– Правда? Ты всегда будешь для меня Генри. – Он помолчал немного, затем с некоторым усилием произнес: – Последний час я провел с мамой и Тимблби. То, что я от них узнал, заставило меня принять решение немедленно с тобой поговорить.
– Вот как?
– Да. За всю свою жизнь я ни разу не был так потрясен… – Молодой человек запнулся, понимая всю неловкость своего положения, покраснел и, горько усмехнувшись, продолжил: – Дьявол! Я косноязычен словно школьник!.. Генри, я лишь хотел сказать, что не сделаю тебе предложения.
Краска начала отливать с лица Генриетты.
– Не сделаешь мне предложения, Алан? – эхом повторила она.
Виконт подошел к кузине, взял за руки и пожал их, чтобы успокоить.
– Конечно, нет! Как ты могла такое подумать, глупышка Генри? Тебе сказали, что ты обещана мне в жены, да? Вели нелепые разговоры о воле твоего отца, об обязательстве перед моей семьей?.. Так вот, дорогая кузина, ты нам ничего не должна! Скорее, это мы перед тобой в долгу. Ты была нашей… моей любимой сестрой с того самого времени, как стала жить у нас в доме. Мне стыдно! Тебе внушили, что ты обязана выйти за меня. Ничего подобного! Ты вольна выбирать себе в мужья кого пожелаешь.
Девушку, похоже, это не убедило. Она высвободила руки и переспросила:
– Правда?
– Конечно! – Стараясь говорить непринужденно, его светлость добавил: – Если только ты не выберешь совсем уж недостойного. Тогда я буду против!
Она вымученно улыбнулась.
– И мне придется бежать, да?.. Я рада, что ты так честен со мной. Теперь у нас все будет по-прежнему!
– Бедная девочка! Если бы я только знал, что происходит… В твоих письмах не было и намека. Я бы давно тебя успокоил.
Генриетта отвернулась и начала прибираться на столе, а затем произнесла будто не своим голосом:
– Разумеется, мне не хотелось, чтобы меня взяли в жены только из-за моего состояния.
Виконт ничего не ответил, и, помолчав немного, она добавила:
– Твои дела совсем плохи, Алан?
– Надеюсь, не настолько, чтобы с течением времени, приложив кое-какие усилия, я не сумел привести их в порядок, – отозвался он. – Было бы неплохо, если бы мама пока воздержалась от столь пышных развлечений. Полагаю, с этим приемом для русской княгини уже ничего не поделаешь, но остальное – бал у Уайта, представление Трикс…
– Боже, только не говори, что тетя должна это отложить! – воскликнула Генриетта. – Если Трикс придется ждать еще год, она точно сбежит с каким-нибудь красавчиком-лейтенантом!
– Моя дорогая Генри, в семнадцать лет вряд ли она задумывается о замужестве!
– Последним, в кого она влюбилась, был юный Стиллингтон, – с глубокомысленным видом произнесла Генриетта. – Несомненно, этот вариант лучше, чем актер, с которым она встречалась в Челтенхеме, однако он ей совсем не ровня. К счастью, ее голова занята подготовкой к первому сезону.
– Значит, надо приструнить Трикс! – напрямик заявил лорд Аллертон.
Затем, высказав кузине несколько замечаний по поводу поведения своей бойкой сестры, он оставил Генриетту.
Совсем недолго поразмышляв над почти неминуемой ссорой между братом и сестрой, девушка подошла к зеркалу и долго всматривалась в свое отражение.
Оно должно было ее успокоить. Колечки темных волос обрамляли прелестное лицо, но выразительные синие глаза вдруг наполнились слезами и мешали ей рассмотреть короткий прямой нос, соблазнительные губки и еле заметную ямочку на подбородке. По-видимому, все эти черты так и не смогли пленить виконта. Генриетта подавила рыдание и решительно вытерла слезы, вспомнив о том, что ей, скорее всего, еще предстоит встреча с мисс Аллертон, жаждущей узнать, назначена ли дата их с виконтом свадьбы.
Мисс Клифероу не ошиблась: через пару минут в комнату заглянула Трикс и, обнаружив кузину в одиночестве, потребовала рассказать, что сказал Алан.
Генриетта ответила как можно непринужденнее:
– Я вздохнула с облегчением! Он совсем не хочет на мне жениться.
Потрясенная такими откровениями, Трикс вперила в нее изумленный взгляд.
– Представляешь, как я теперь счастлива! – поспешно добавила Генриетта. – Если бы он пожелал, то моим долгом было бы выйти за него, а сейчас я вновь могу быть спокойна!
– Ты ведь любила его все эти годы! – выпалила Трикс.
– Так и есть! – пылко сказала Генриетта. – И уверена, что буду любить вечно.
– Гетти! Ты постоянно ему писала!
– Ну и что? Для меня он как старший брат.
– Гетти, ты смеешься? Мне он брат, но я никогда в жизни ему не писала!
Прежде чем Генриетта успела подобрать подходящий ответ, к ним присоединился стройный юный джентльмен, в котором только очень глупый человек не разглядел бы будущего светского льва. От макушки напомаженной головы до подметок ослепительно сверкающих ботфортов Тимоти Аллертон был неотразим. Как правило, его не заботило ничего, кроме узла собственного шейного платка, однако сейчас он вдруг проявил несомненные признаки заинтересованности в новостях, которые ему сообщила сестра.
– Не собирается делать Гетти предложение? – в ужасе повторил Тимоти. – Что же теперь будет со всеми нами? Знаете, я ничуть не удивлен, что ему это не по душе, но ведь Алан глава семьи, и это его прямая обязанность! Мало того, – продолжил юноша, и его милое лицо сделалось чернее тучи, – если он вздумал заставить жениться меня, то ничего у него не получится! Дело не в том, что ты мне не нравишься, Гетти, – любезно добавил он. – Очень даже нравишься, только это уже переходит все границы!
3
Если виконт и испытывал некоторые сомнения относительно правдивости слов матери, то они быстро рассеялись. Кузина, которую никто и не думал держать в уединении, казалось, перезнакомилась со всеми достойными холостяками в округе, а также и с теми, кого он не задумываясь назвал бы «охотниками за приданым». Она была в равной мере мила с каждым из этих джентльменов, носилась по городу в сопровождении разных, не вполне бескорыстных матрон и вела себя настолько легкомысленно, что ее встревоженная тетушка призналась: она никогда не замечала за племянницей такого стремления к веселой жизни. Многие молодые люди теряли голову, но единственным из воздыхателей, к кому Генриетта проявила хоть чуточку интереса, оказался сэр Мэтью Киркхэм. В высшей степени странно (уверяла брата леди Аллертон), что столь благоразумная девушка принимает ухаживания не слишком молодого нищего повесы, с именем которого связаны как минимум две неприличные истории.
