Эльфийка загадочно посмотрела на слегка чудного принца и попыталась понять, что он имеет в виду. А он продолжил:
– Вы можете покинуть карету, вернувшись к своим делам.
– Ну, спасибо. Увезли меня куда-то, а теперь говорите «можете выходить», – наполовину шутя, наполовину всерьез ответила она.
– Я хотел принести извинения за свою неловкость и увел вас лишь для того, чтобы укрыть от сплетен и унижения. Пока никто не успел вас разглядеть.
– Но, чтобы увести меня, вы ловко придумали повод, ваша милость, – на этот раз заигрывает уже успокоившаяся девица.
– Такова моя ловкая неловкость, – парирует остротой брюнет.
– Ловкая неловкость? – засмеялась лучезарная Валерия.
– Надеюсь, вы не сердитесь?
– Я подумаю, как вам искупить вину.
– Все, что скажете, миледи. Ведь я джентльмен, – говорит монсеньор, вальяжно склонив голову набок, улыбаясь и не отрывая темных глаз от красавицы.
Искренне заблестели глаза Валерии, его голос проник в сердце девушки и заворожил. Органичность и живость великолепного принца навсегда впечаталась в ее сознание. Несмотря на недолгое общение, он вызвал в ней столько эмоций, сколько она не испытывала за всю жизнь. Увидев в нем что-то особенное, она решила дать ему шанс:
– Достанете мне пегаса?
– Пегаса?
– Уже сдаетесь, монсеньор?
– Вы шутите, милая?
– О нет, нет. Я вполне серьезно, ваша светлость, – шутница посмела испытывать на прочность сына самого арфаона.
– Как скажете, – надменно ответил красавец.
– Только одно условие. Ваша светлость, вы должны сделать это в одиночку.
– Тогда будете должны мне вы.
– Должна?
– Одно свидание, моя милая.
– Посмотрим, монсеньор.
Карета подъезжает к песчано-желтому поместью с огромными квадратными окнами с красными цветами и зеленой листвой. Всюду яркие сады и алые розы под ясным голубым небом. Летают белые бабочки и поют пушистые синички – любимые птички Валтерия.
Останавливается карета, выходит принц и подает руку своей спутнице, та вежливо принимает ухаживание и спускается по ступеням. Широко улыбаясь, эльфийка замечает поющих и машущих крылышками пушистиков. Простым движением дивно указывает на них:
– Смотрите! Какие милые…
– Синички? – спросил Валтерий.
– Да!
– Это мои любимчики.
– Вы с вашими синегвардейцами похожи на них, – снова подшучивает Валерия над кавалером.
– Правда?
– Конечно, – засмеялась она, затем поинтересовалась: – А это ваше поместье?
– Да, миледи, прошу, – монсеньор вежливо подал спутнице руку.
– А почему вы привезли меня именно сюда? – насторожилась девушка.
– Вы останетесь здесь, пока я не найду и не привезу вам платье, чтобы вы переоделись, и тогда отвезу вас обратно. Нужно поторопиться, чтобы я успел на свой бой.
– Вы будете биться?
– Да, моя милая. Будете за меня болеть?
– Конечно, ваша светлость.
– Прошу, не называйте меня так. Для вас я просто Валтерий.
– Я так не могу, монсеньор.
– Не буду настаивать, миледи.
Под руку спутники зашли в поместье к главному синегвардейцу, слуги откатили карету, а солдаты остались охранять.
Эпизод 32
Просьба монсеньора
Светящиеся белокрылые облака таяли в ярко-голубом небе. На зеленом поле раскинулось желтое покрывало из улыбчивых одуванчиков. Мягкий запах цветов оставлял легкие следы приятного аромата, уносимого теплыми дуновениями ветра. В умиротворяющей атмосфере добра улегся звездой в одних зеленых штанах беззаботный эльф. Его тело, ласкали дневные лучи, оставляя блики, а на носу уселась оранжевая бабочка. Рядом лежит полупустой кувшин с молоком. В своем сне он видит скачущего по этому самому полю мускулистого темно-коричневого, с переливами в черный из-за игры теней жеребца. Вдруг что-то прервало его дремоту. Эльф почувствовал чью-то тень, которая заслонила его от солнца. Открыв глаза, он видит коня, но не темного, как во сне, а белоснежного. С коня сошел мужчина и подошел еще ближе. Пробудившийся от сновидений из-за отсветов на лице идущего не сразу понял, кто к нему подходит. Но раздался голос, и эльф сразу узнал его:
– Морен, друг мой! – сошедший с коня мужчина обратился к отдыхающему эльфу.
Морен, узнав принца, вскочил на ноги, чтобы поприветствовать. Воинственные глаза сына арфаона были такими же, как у отца, только светло-голубыми. Ярко выраженные нижние скулы подчеркивали его мужественность, а округлая носогубная складка придавала особый шарм. Пряди его слегка вьющихся волос, аккуратно зачесанные назад, а по бокам спускаясь чуть ниже челюстей, закрывали уши. Он был очень похож на Мэрфэла: тот же ровный взгляд, те же властные манеры. Да и цвета он подбирал такие же, как отец. На нем была лазурная рубашка, на которой играли свет и тень; черные кожаные пояс и ботинки. А брюки были темно-синими.
– Этрей? – рассматривая арфаонскую особу, огляделся по сторонам и продолжил: – Ты один?
– Как же ты радушно меня встретил, – насмешливо прокомментировал наследник Арии Вариэны реакцию старого друга.
– Не ожидал тебя здесь встретить. Приветствую, – радостно обнял монсеньора.
– Привет, привет, дорогой, – похлопывая друга, обнял в ответ улыбающийся сын правителя.
– Что привело тебя сюда? – удивлен босоногий эльф в зеленых штанах, измазанных соком ромашек.
– Спросил бы тебя о том же, – подкалывает Этрей, зная, что его друг обожает валяться на ромашках и попивать молоко в свободное время и спать под ясным небом.
– Так спроси! – подыгрывает Морен.
– Мне нужна твоя помощь.
– Нет, нет, нет. Даже не проси.
– Но ты даже не знаешь, о чем речь, – безобидно настаивает Эртей.
– Его высочество даровал мне отпуск, перед тем как отправиться в Норюэль.
– Выслушай, дружище! Вспомни, как мы играли в детстве.
– Это было давно. И ты теперь монсеньор.
– Вот именно. Перед тобой монсеньор, и он просит тебя как твой друг. Я только тебе могу довериться.
– Этрей, я чуть ли не тысячи лет без отдыха служил у арфаона. Убивал, выполнял самые опасные задания, решал сложнейшие задачи. Наконец-то мне выдался долгожданный отпуск, дай насладиться.
Монсеньор посмотрел величаво, как свойственно отцу, в глаза босому эльфу и сказал:
– Чего ты хочешь?
– Отдохнуть.
– Назови цену.
