Эпизод 151
Шах аксакала
Солнце озаряет нейтральные земли. По просторам пустоши вдоль останков животных и редких камней, сгорбившись таскаются восставшие, собрав в центр все кареты. Продавливая своими нетвердыми шагами сухую почву, они следуют за новообращенной кавалерией. Под светом солнца их лики были пусты, так же, как и гривы скакунов: испускающие еле заметные испарения. Пустые доспехи и плащи вели за собой армию нежитей в их царство… в Дариомерну.
Все эти дни вплавь по облакам странствовал сапсан. С самого Арачнакана он кружил над мертвым войском, пока оно неторопливо совершало свой триумфальный поход. Выцелив одну из карет, буквально возгораясь от умопомрачающей скорости, он обрушивается вниз. Всей своей массой, разбив крыло, сокол бьется о колесо, которое отлетает в голову одному из нежитей. Нежить падает, его левая скула под глазницей с треском рассыпается, как и само колесо. Покачнувшись, карета едва не переворачивается, но опирается на ступицу, с которой вылетело колесо. А птица, кувыркнувшись несколько раз по земле, превращается в светловолосого джинна.
На покушение антартоны реагирует мгновенно. Обратив свои бездонные глазницы на раненого нарушителя, они устремляются к нему, стремясь уничтожить. Но Анджело, успев прийти в себя, тут же произносит заклинание: «Terri yania», – и исчезает из виду.
Дариомернцы же не растерялись. Две дюжины нежитей оторвали от кареты оставшиеся колеса, отцепили лошадей, положили ее себе на плечи и, скрючившись, пошагали дальше. Манны совсем не осталось ни у джиннов, подпитывающих некромантов, ни у черных магов.
Багровое небо развело крыльями облака, удерживающие остатки жизненной благодати. Устало садилось солнце, и несущие кабину застопорились, а вслед за ними и вся команда. Опустив кабину на землю, они разбредаются по сторонам. Выбив из кареты дверь, из нее выскакивает генерал, кожа которого дымилась под алым полумраком, но успевала самоисцеляться. Красное свечение исходило от его тела – оно то возгоралось, то восстанавливалось. Мучающийся от неодалимого голода, он обеспокоенно осмотрелся по сторонам. Дань не собрана, а из еды – только Аврело, которого пока трогать нельзя. Без лишних эмоций следом за Зейнханом вальяжно выбирается сам Эхеллиос.
Кайоса больше нет, шпионские силы временно приостановлены. Они понимают, что против них затеяна непростая игра, и кто в ней дергает за ниточки – пока загадка. Полумрак им позволил свободно направиться к новой карете, в которой были заперты несколько вампиров. Отворив дверь, Зейнхан приказал своим солдатом пересесть в другую карету. Но ответом ему было безмолвие. Первый сын попытался разобраться, но не успел он проникнуть внутрь, как он мгновенно оказался на шипмх, восходящие из земли. Застигнутого врасплох генерала отбросило на несколько метров.
Эхеллиос видит преобразовавшегося Аджельмана, появившегося вместо кровопийц. Его лицо обросло волосами, а взгляд ядовит и бесстрашен. Но что его еще больше поразило, так это знакомый женский голос, доносящийся из той же кареты:
– Не ждал?
Красные лучи уходящего солнца не причиняли вреда мрачному господину. Он гордо поднял свои глаза и ответил:
– Опять ты?
Роскошная брюнетка изящно выставляет оголенные ноги на высоких каблуках и эффектно выбирается из кареты:
– Не рад?
– Ты ведь понимаешь, что сегодня твоя последняя ночь, так что я даю тебе последнее слово, Сирена.
Антартоны сгрудились за правителем, в предвкушении разрешения выпустить жизненную силу, протекающую в жилах безумцев.
– Я бы не была так уверена.
Сделав всего шаг, нежити впали в ступор, когда от резкого выкрика эльфийки их господин схватился за голову от боли в глазах:
– Fefletch, – ослепила волшебница, подвергая себя смертельному риску заклятием вспышки. На такую чудовищную силу, как у Эхеллиоса, заклинание могло бы и не подействовать. Но Сирена была подпитана силами двух джиннов, прежде чем вступила в диалог с воплощением зла.
Потеряв зрение, божество нежитей интуитивно сделало рывок в сторону живых, но удержать равновесие ему не удалось.
Сама земля сползала под ногами этой дури. Эхеллиос пробивается сквозь колья, которые до этого отбросили его генерала. Сколы земной тверди разлетаются по сторонам. Если бы Аджельман не произнес заклятие воронки, они бы раздробили кости его и хозяйки. По инерции вампир уничтожает нескольких всадников подоспевших к эпицентру.
– Ordaila mensurnos, – удвоился голос джинна. Вместе с Аджельманом заклинание произнес живой и невредимый Анджело.
В это время Аврело вонзает нож в горло Первому сыну. А антартоны вместе с безликими всадниками из-за временного расстройства их господина потеряли ориентацию в пространстве. Но вампира это не остановило. Он резко поднимается на ноги, отбросив массивного короля в воздух, и ловит его прежде, чем тот мог бы упасть. Удерживая над землей одной лишь рукой, Зейнхан разглядывает пока еще живого старика. Затем впивается ему в шею, вытягивая всю жизненную силу. Напившись королевской крови, он вышвыривает опустошенное тело и бросается в сторону безумцев, напавших на целую армию.
Вот так бесславно покидает этот мир один из выдающихся людей, отдавший свою жизнь за существование человечества. Но выражение его лица не было героическим перед смертью. Скорее, оно было опустошенным и разочарованным, как и его плоть.
Гаснет зарево красного заката в омрачающейся пустоши, но атакующему генералу нежитей лучи не причиняли уже никакого вреда. С трудом удержавшийся на ногах Эхеллиос, затоптавший сослепу несколько всадников, восстанавливается после неожиданно нанесенного ущерба заклятием вспышки. Вдруг остатки красных лучей размножились, создавая кружева. Время остановилось, и светоносные образования небесного светила сменили свой окрас на ослепительно белый. Неудержимая сила света отогнала тьму. И тогда время вновь потекло. Ослепительная мощь ударной волной содрогнула всех антартонов и повергла на землю, словно в приступе эпилепсии. Черные кони от ужаса скинули своих всадников, а обессиленные некроманты, успевшие выпустить вампиров, оцепенели в безмолвии. В мгновение ока кровопийцы превратились в тлен. Набегающий Первый сын в агонии протащил Аджельмана и Анджело несколько метров, прежде чем полностью был повергнут сам. Земля под Эхеллиосом разверзлась. Он лишь поднял руки к свету и раскинул их в стороны. Лик темного господина упивался созерцанием восхищающих всесокрушающих лучей, впервые заключивших его в свои объятия. Он наслаждался их лаской, словно время замерло на несколько секунд под непревзойденной скоростью света. И драматически, и благородно повелитель царства зла окаменел, закрыв печальные и несущие сокровенный смысл глаза.
Солнце полностью исчезло за горизонтом. Магия усиливающего эффекта испаряется, а с ней и весь свет. Черная завеса поглощает нежитей, павших на колени перед непревзойденным умом роковой эльфийки. Айдум ведет за собой своих черных магов и замирает у ее ног. Падая на колени, он протягивает арэву со своим джинном:
