– Здесь есть над чем поработать…
– Матье сюда не заходит, считает, что это твоя вотчина.
– Эй! Я никого ни в чем не упрекала. Придется искать решение…
Она подошла ближе и остановилась у меня за спиной.
– Я тебя не спрашивала, но у меня есть некая догадка… Избавь меня все же от сомнений, в этом году не будет летних курсов?
– Нет… Это часть изменений в формате школы. Мы будем расширяться и становиться более профессиональными. Похоже, других вариантов не существует…
Она немного помолчала, поскольку мои слова вызвали у нее некоторое сомнение, потом спохватилась:
– Постарайся во всем найти хорошее, теперь у тебя будет время, чтобы привести зал в порядок!
– Ты права.
Я не хотела поддаваться ни печали, ни беспокойству, поэтому быстро взяла себя в руки:
– Ладно, мне осталось проверить еще одну вещь!
Я подошла к тумбе, на которой стоял музыкальный центр, и включила его. Порылась в ящиках, нашла диск, который искала – воспоминания о наших школьных годах, I wanna dance with somebody Уитни Хьюстон, – и, сияя, обернулась к Кати. Она энергично покачала головой, словно говоря: “И речи быть не может!”
– Да! Да!
– Нет! Я не буду танцевать без тебя!
Кати не танцевала уже лет десять, поэтому, приезжая, я всегда старалась уговорить ее вернуться к танцам.
– Ну пожалуйста! – упрашивала я.
Она наморщила нос – а у нее это всегда значило, что она что-то задумала – и подошла ко мне.
– Хочешь, чтобы я станцевала?
– Да!
– Хорошо, ты идешь к реабилитологу, заканчиваешь все процедуры, а потом я станцую вместе с тобой.
Я хлопнула в ладоши:
– По рукам!
Какое же это счастье – обедать на солнышке под аккомпанемент пока еще робкого пения цикад и звонкого детского смеха Макса. И все же я была озабочена: оценив необходимые мелкие ремонтные работы в совокупности, я пришла к выводу, что реальный бюджет превзойдет планируемый. А если по-простому, у меня, как ни крути, нет таких денег. Придется ограничиваться самым срочным, отказываться от необязательного, прекрасно понимая, что необязательное в этом году станет срочным в будущем.
– Размышляешь о состоянии зала? – спросила Кати, почувствовав, что я приуныла.
– Не только… обо всем, что надо отремонтировать и что влетит в копеечку.
– Я поучаствую, – предложил Матье.
– Спасибо, очень мило с твоей стороны, но ты и так уже много делаешь, а в ближайшие месяцы у вас обоих будет дел выше крыши.
Весна и лето всегда были для них периодом повышенной, чтобы не сказать сумасшедшей, активности. Матье был засыпан заказами на вырубку и обрезку кустарников и деревьев – помимо того, что мы в пожароопасной зоне, нельзя забывать и о владельцах дач, которые в последнюю минуту решают, что им необходимо срочно срубить несколько деревьев. Кати же должна собирать мед и пользоваться наплывом туристов, чтобы побольше продать, и при этом заниматься Максом. По утрам она торговала на рынках, а днем открывала свой магазинчик в деревне. Так что и речи быть не могло о том, чтобы я лишила их части краткого отдыха в кругу семьи. Ко мне они будут приходить только для того, чтобы бездельничать и купаться в бассейне, – так я планировала.
– Я тут кое о чем подумал, – сказал Матье. – Ты здесь на два месяца?
– Да, а что?
– Сейчас пасхальные каникулы, приезжают парижане, а потом еще в мае будут длинные выходные. Почему бы тебе не открыть гостевые комнаты? Сможешь малость подзаработать.
Это предложение нелепым не назовешь, однако…
– Уже слишком поздно.
– Всегда найдутся те, кто тянул до последней минуты. Попробуй!
– Не самая удачная идея, мне кажется, – сухо прервала мужа Кати.
Так, сейчас мы огребем…
– Почему? – растерянно спросил Матье.
– Сам подумай: Ортанс приехала, чтобы отдохнуть.
– Хватит тебе изображать из себя мамашу-наседку, дай ей спокойно вздохнуть! Со всеми ты пытаешься вести себя как клуша!
– Если тебя это раздражает, могу перестать заботиться о тебе, интересно, как это тебе понравится?!
Он что-то проворчал, а я едва сдержала ухмылку. Без Кати Матье бы просто пропал. Он сразу умолк, а Кати повернулась ко мне:
– Не перегружай себя, если хочешь быстро вернуться к танцам.
– Ты, конечно, права, но, чтобы застелить постели, чуть-чуть прибрать и приготовить простенький завтрак, много сил не нужно, а все остальное время я буду вести себя благоразумно.
На самом деле я так не считала, помня о прошлых летних месяцах, когда я бывала совершенно измотана.
– Удивлюсь, если туристы начнут штурмовать ворота.
– Ты права, – вынуждена была признать Кати. – Но потерпи до встречи с реабилитологом, а потом уже принимай решение. Мне будет спокойнее…
– Так и сделаем.
Матье расстроился из-за недостатка пыла, с которым было встречено его предложение, и из-за того, что жена поставила его на место. Он поднялся из-за стола и одним глотком допил свое вино.
– Если честно, вы цепляетесь к мелочам! Пойду закончу с бассейном, сможешь написать в объявлении, что он с подогревом!
Наблюдая за ним, удаляющимся решительным шагом и что-то бурчащим себе под нос, мы окончательно расслабились и расхохотались.
На следующий день я вышла с сеанса реабилитации обладательницей волшебного ключа, открывающего “Бастиду” туристам. Пока я здесь, буду ходить на процедуры дважды в неделю. Через две недели смогу окончательно избавиться от лонгетки. Реабилитолог заявил, что никаких осложнений нет. Мне стало спокойнее. Но как же безответственно я себя вела, снимая лонгетку только для того, чтобы произвести впечатление на Эмерика. Боль тогда снова вернулась, и я нервничала вплоть до сегодняшнего визита, опасаясь, что окончательно все испортила. Впрочем, все было не так уж благостно, поскольку врач повторил запрет безумного профессора: никакой физической нагрузки, кроме ходьбы. Не бегать, не делать зарядку, не танцевать… если я хочу вернуться к танцам. Мне оставалось лишь в точности следовать рекомендациям и решить, открывать ли гостевые комнаты в ближайшие недели.
Матье нажал на нужную кнопку. Как только мне дали зеленый свет, я загорелась его идеей. Я сама буду управлять своим маленьким бизнесом. И пусть отношения между хозяйкой и гостями весьма поверхностны, новые лица в моей сегодняшней ситуации – это хорошо. С того момента, как я потеряла подвижность, меня угнетало чувство собственной никчемности, а теперь у меня найдется занятие на весь день, причем хлопоты будут полезными. Я забрала с маленькой парковки свою машину – старую бирюзовую “панду” с внутренней обивкой в пурпурную клетку, – ее аккумулятор Матье зарядил накануне, в конце выходных. Я купила ее, когда мне было двадцать пять лет, на последние сценические гонорары, чтобы оставлять ее здесь и чувствовать себя независимой, когда приезжала повидать родителей. Она никогда не покидала “Бастиду” и окрестности. Естественно, я не требовала от нее невозможного – она обеспечивала мне необходимой минимум безопасности, но превышение на ней семидесяти километров в час могло плохо кончиться. И все-таки она позволяла мне ездить за покупками, перемещаться из одной деревни в другую, если, конечно, они находились на небольшом расстоянии друг от друга. Так, я никогда не отваживалась пересекать на ней лощину, и если мне хотелось съездить на южную сторону Люберона, приходилось искать добрую душу, которая меня подбросит или одолжит свой автомобиль.
