– Роберт Калеф прокомментировал суды над ведьмами. У него накопилось много неприятных замечаний о Коттоне.
– Подожди-ка, получается, Калеф был врагом Коттона? И заработал себе славу, разрушив его репутацию? – В коридоре гудит прибывающий народ, но мне все равно. – Тогда, возможно, рассказ о Берроузе неправда? Зачем бы Коттону показывать мне историю, которую написал какой-то странный тип, чтобы выставить его с худшей стороны?
– Сложно сказать. В своих дневниках Коттон писал, будто не верит, что книга Калефа когда-либо увидит свет. А раз так, значит, он не принял ее всерьез. Повтори еще раз, что Коттон сказал о Берроузе после той молитвы.
– Что-то о том, что злые люди могут притворяться хорошими. Нельзя позволять им себя обмануть.
Я пытаюсь удобнее устроиться в небольшом пространстве между ведрами и на секунду соприкасаюсь с Элайджей. Он кладет ладонь мне на талию, помогая устоять, и внутри меня все сжимается, словно только что я на всей скорости съехала с горы. Элайджа опускает руку.
– Вероятней всего, это метафора. Возможно, он имеет в виду человека, который кажется хорошим, но на самом деле это не так.
– Вообще, если брать во внимание всю историю с Калефом, это может быть человек, который распространяет обо мне слухи и кажется хорошим, но на самом деле полный подонок. Лиззи? Со мной она всегда вела себя ужасно, но все в школе считают ее чудесной девочкой.
– Или одна из Наследниц, – говорит Элайджа.
Сама мысль о том, что Мэри, Элис или Сюзанна могут оказаться моими тайными врагами, отзывается болью в груди. Нет, это не Сюзанна. Кто угодно, только не она.
– Тебе удалось найти причину той сыпи?
– Нет, но сейчас для этого время просто идеальное – дома пусты.
Звенит первый звонок, а я только крепче цепляюсь за рубашку духа. Не хочу никуда идти. Хочу остаться с Элайджей в этой маленькой кладовке, пропахшей лимонным средством. Он знает обо всех странностях, происходящих со мной, но не считает меня сумасшедшей; он думает, что я особенная. Тело пронзает жар, словно сухое дерево в языках пламени. Элайджа поднимает руку и касается моего лица, нежными пальцами отводит пряди волос.
– Я здесь, с тобой. И пока нужен тебе, я буду рядом. Ты не одна.
Его успокаивающие, обнадеживающие слова окутывают словно теплые объятия. Элайджа поднимает мое лицо и целует лоб. Не дав сказать ни слова, он исчезает, а я остаюсь в кладовке, цепляясь за воздух в том месте, где только что была ткань его рубашки, и ощущая, как мне без него тяжело. Я выключаю свет и вливаюсь в толпу людей, торопясь в кабинет миссис Хоксли.
Когда вхожу в класс, враждебность в воздухе почти осязаема. Парты Наследниц пусты. Я занимаю свое привычное место и слышу за спиной приглушенные голоса, обсуждающие смерть Джона. Раздается второй звонок. Миссис Хоксли не приходится успокаивать учеников. Кабинет сам погружается в тишину.
– Сегодня днем будет специальное собрание, возможность обсудить произошедшую вчера трагедию. Если кому-нибудь необходимо поговорить об этом в личном порядке, просто попросите пропуск и идите в кабинет психолога.
Я утыкаюсь лбом в ладони. Волосы падают на лицо, усталость и нервозность последних дней смешиваются в моей груди. Уверена, Элис и Мэри уже знают о том, как я облажалась у дома Сюзанны. Но я понятия не имела, что у них не было видения о смерти Джона. А теперь, после того, что с ним случилось, рассказ о видении кажется подозрительным. Элис и так подозревала во всем меня. Если б только можно было все им объяснить… Неизвестно, сколько еще времени осталось, прежде чем Сюзанна… Нет, даже думать об этом не могу. Я не позволю, чтобы с ней случилось то же, что и с Джоном.
Звонок. Я открываю глаза, голова тяжелая, словно чугунная. Когда выхожу из кабинета, на меня налетает парень. Я запинаюсь, теряя равновесие, но он даже не оборачивается. Чудненько, значит, сегодня день подобных приколов. Не удивлюсь, если на собрании меня решат линчевать. Секундочку, а вдруг так и будет? От нервов и недостатка еды скручивает живот.
Я прохожу в кабинет истории, ощущая взгляд Джексона, и хоть чувствую себя ужасно, я не знаю, что ему сказать. Лиззи тоже нет на месте. Возможно, Наследницы сейчас все вместе. Рассказала ли Сюзанна Лиззи о моем вчерашнем визите? Если да, дела плохи и скоро будут еще хуже. Раздается звонок на урок.
– Не уверен, что это утро хоть чем-то доброе, – говорит мистер Уордуэлл и просто продолжает урок.
Я смотрю в окно, не прислушиваясь к теме. Меня гложут слова Элайджи о тайном враге. Коттон явно хотел предупредить. Он был очень зол, уверяя, что я сосредотачиваюсь не на том.
Рядом внезапно появляется Элайджа. Я вздрагиваю, и Джексон это замечает.
– Ты захочешь увидеть то, что я нашел, – говорит дух.
Поднимаю руку, но мистер Уордуэлл молчит. Тогда я замечаю, что пропуск в уборную уже отсутствует. Он еще несколько секунд продолжает урок, но я не опускаю руку.
– Да, Сэм? – раздраженно спрашивает мистер Уордуэлл.
Мне кажется или он ведет себя как настоящий придурок? Неужели он тоже считает, что я замешана в смерти Джона? Может, Джексон ошибался: может, Уордуэлл потомок ведьм?
– Можно мне, пожалуйста, пропуск в кабинет психолога? – Мне ужасно не хочется видеть миссис Липпи, но зато в этом учитель не может мне отказать.
– Просто идите. – Он машет рукой, указывая на дверь.
Я хватаю сумку. Когда прохожу мимо девчонок на первых партах, одна из них шепчет: «И не возвращайся!» Выйдя в коридор, я протираю лицо.
– Что ты нашел?
Элайджа протягивает клочок бумаги, который я осторожно разворачиваю. Он покрыт черными чернильными символами, в некоторых местах размытыми какой-то жидкостью.
– Что это?
– Это пергаментная бумага, а символы – заклинание.
Я открываю было рот, собираясь возмутиться, что такое невозможно, а потом вспоминаю обещание, которое дала отцу прошлым вечером. Что больше не буду сопротивляться разным странностям.
– Оно было искусно спрятано в складках платья, в котором Сюзанна была на вечеринке.
– И это, вероятно, причина, по которой у нее сыпь проявилась сильнее всего, да? – Я до последнего момента верила, что сыпь появилась сама собой, как знак апокалипсиса, к примеру. – Но это не объясняет, почему в отличие от остальных я ей не заразилась.
– Ты видишь духов, получаешь видения. Ты какая угодно, но точно не обычная.
Может быть, именно это Коттон хотел сказать в своем предупреждении?
– Если меня пыталась подставить Лиззи, то отсутствие сыпи – идеальный способ. – Или Элис. О боже, как же я надеюсь, что это не она!
Одна из соседних дверей распахивается, и мы с Элайджей идем к кабинету миссис Липпи. Нужно показать заклинание Наследницам. Сюзанна поймет, что кто-то должен был его подложить, и отследит путь бумажки вплоть до Лиззи. Кто, кроме этих девчонок, здесь умеет колдовать?
