Качаю головой:
– Нет. Это небезопасно.
– Значит, там опасно, и ты считаешь, что я позволю тебе пойти туда в одиночку? Я иду.
Я сжимаю кулаки так сильно, что костяшки белеют. Ни в коем случае я не возьму с собой Джексона. А теперь еще, кажется, я ни в коем случае не смогу выбраться отсюда без боя. В разговор вмешивается миссис Мэривезер:
– Милая, мы не можем слышать Элайджу. У него есть информация?
– Он сказал, что Наследниц нет уже много часов. Недавно я заходила к Сюзанне и пыталась предупредить ее о проклятье и опасности, которая, возможно, ей угрожает. Ее мама это слышала. Поэтому копы ищут меня. Если воронья женщина планировала меня подставить, это был один из способов.
Я беру пучок лука-резанца и режу его так быстро, как только позволяют непривычные руки. Что, если Джексон пойдет за мной? Он просто станет для нее еще одной мишенью. Я швыряю порезанные перья лука в котел и возвращаюсь к книге, но больше не читаю рецепт. Вместо этого я возвращаюсь на несколько страниц назад, к сонным чарам. Это заклинание станет для Джексона пределом. Он, наверное, никогда меня не простит. Но подвергать его опасности – это гораздо хуже.
Просматриваю инструкции. Для долгосрочного действия необходимо зелье. Но чтобы временно кого-либо обезоружить, потребуется всего лишь написать несколько символов. Элайджа протягивает листок бумаги, и я переписываю символы. «Просто на всякий случай», – уверяю себя. Передаю листок обратно Элайдже. Мимо проходит миссис Мэривезер, и я как можно быстрей перелистываю страницы обратно на заклинание поиска.
– Остался только розмарин, его придется положить тебе, – говорит миссис Мэривезер.
Она берет из корзины пригоршню листьев. Я подхожу к котлу и прикрываю глаза. Пытаюсь в мыслях представить облик Сюзанны, но перед глазами так и встает картина ее повешения. Я качаю головой и пытаюсь снова.
Лишь ее лицо. Нужно просто сконцентрироваться на ее глазах и волосах. Когда убеждаюсь, что могу удержать образ Сюзанны в памяти, я бросаю в котел розмарин. Зеленая жидкость шипит, и я открываю глаза. Мы все ждем, затаив дыхание, пока над котлом начинает подниматься черный пар. Сначала пар поднимается медленно, затем образует большие клубы, словно дым паровоза. Он ведет себя не как нормальный пар. Не рассеивается, а тучей собирается над горшком. Мы все подаемся ближе.
Как и красные капли на пергаменте, пар кружится и меняется. Первая форма, которую он составляет, – деревья. Нет, нужно что-то более определенное. И кстати, почему все всегда происходит в этом гребаном лесу?
Деревья расступаются, открывают тропинку. В конце нее черный пар собирается в другую форму – дом со сломанными окнами. Жалкие надежды на то, что исчезновение Наследниц – ошибка, погасают, словно огонь, залитый водой. Джексон гораздо спокойней, чем я.
– По крайней мере, мы знаем, где находится это место.
Миссис Мэривезер сцепляет руки. Этот дом – худшее из возможных мест, он полностью изолирован от людей.
– В этом доме уже есть мои отпечатки пальцев. – Я хватаюсь за кухонную стойку, надеясь, что твердость камня поможет мне устоять.
– Нужно позвонить в полицию, – предлагает Джексон.
– Нет! Нельзя звать полицию. Наследницам это не нужно. – Не хочу, чтобы они страдали из-за моего страха.
Миссис Мэривезер принимается нервно бродить по кухне.
– Саманта, не лучшая идея идти сейчас в тот дом. Нужно все обдумать. Не думаю, что Джексон ошибается.
Они хотят меня защитить, но сомневаюсь, что это возможно. Когда невеста Элайджи заманит меня в ловушку – это лишь вопрос времени. Я не смогу вынести еще смертей. Кто-то звонит в дверь, и мы дружно подскакиваем.
– Оставайтесь здесь оба, – требует миссис Мэривезер.
Глаза Джексона с беспокойством следят за матерью. Жаль, я не могу так просто разрешить всю эту ситуацию. Элайджа материализуется в воздухе.
– Готово. Проверь ее.
Сердце мое бешено колотится. Я мчусь к передней двери, Джексон за мной по пятам. Когда мы оказываемся в коридоре, миссис Мэривезер уже сидит, опираясь о стену, в руках у нее листок с сонными чарами.
– Это оставили на крыльце. – Голос миссис Мэривезер затихает к концу предложения, словно ей очень трудно говорить.
– Мам! – Джексон сжимает одну ее руку, я – другую.
– Все хорошо. Просто… – Она зевает, с нашей помощью идя в гостиную. – Я просто так… устала.
Мы опускаем миссис Мэривезер на диван. Джексон трясет ее, но веки женщины отяжелели и закрываются. Он вырывает лист с заклинанием из ее рук и смотрит на него. Я не останавливаю. И Джексон тоже падает на диван.
– Сэм? – в замешательстве спрашивает он сонным голосом.
Элайджа стоит у камина. Я ощущаю себя ужасно, переводя взгляд с Джексона на миссис Мэривезер.
– Джексон, мне жаль. – Изо всех сил борюсь, чтобы голос звучал ровно. – Это все моя вина. Я не должна была ввязывать в это вас. Я не хотела…
И он, и его мать сначала моргают, ничего не отвечая. Но вот понимание того, что я совершила, отражается в глазах Джексона.
– Ты… – начинает он обвинение, но зевает, обрывая его.
Я глубоко дышу, стараясь перебороть чувство вины.
– Приляг, немного отдохни.
Блаженный сон ждет его впереди. Они закрывают глаза, а я не знаю, что чувствую: облегчение или ужас. Выхватываю заклинание из рук Джексона, разрываю его на кусочки и швыряю в камин. Языки пламени мгновенно его поглощают.
– Сколько они проспят? – спрашиваю я.
– От нескольких часов до нескольких дней.
Я плохой человек?
– Ладно. Идем. Не хочу, чтобы все это было зря.
Бросаю последний взгляд на спящего на диване Джексона и бегу на кухню. Хватаю маленький флакон заклинания «истины наизнанку» и снимаю бабушкину подвеску в виде «ведьминого кулака» с цепочки. Не стоит так открыто показывать возможную защиту. Я со звоном бросаю цепочку на кухонную стойку и засовываю серебряный узел в карман. Поворачиваюсь к Элайдже:
– Теперь нужно выработать стратегию. Что ты можешь рассказать мне о ней?
Лицо Элайджи полно беспокойства.
– За те годы, что я провел, обдумывая случившееся, я осознал, что самым важным для нее был контроль.
Концентрирую все внимание на его словах. Мне нужна эта информация.
– Единственное, что она не могла контролировать, была моя привязанность к сестре. Думаю, именно по этой причине невеста решила погубить ее. Но она не рассчитывала, что мое мнение ничто не изменит, даже если от Эбигейл отвернется весь мир. Даже если бы сестра была предводительницей всех ведьм, я бы продолжал любить ее так же сильно, как прежде. На самом деле тогда я стал бы оберегать ее еще больше. Этому я посвятил всю свою жизнь.
