– Не надо. – Его руки коснулась прохладная Варина ладошка.
Она присела перед клеткой, с жалостью посмотрела на съежившегося Эйнштейна.
– Она ушла. Навсегда.
– А проклятье?
– Проклятье отменяется, – буркнул Влад.
– То есть я не ослепну? – Эйнштейн, прижавшийся щекой к прутьям, смотрел на них с мольбой.
– О чем это он? – Влад бросил удивленный взгляд на Варю.
– Эйнштейн – родной сын Поклонского и потомок мальчишки художника, того самого, который написал портрет Барбары.
– А этот то тут при чем?
– Он видел, как поступили с Барбарой, и отказался помочь. За это она обрекла всех его потомков на слепоту.
– Ну, так что с проклятьем? – заскулил Эйнштейн. – Я ослепну?
– Ну, – Влад пожал плечами. – Откуда ж нам знать? Мы же не офтальмологи. Зато я точно знаю одну вещь: когда днем тебя здесь найдут, ты точно станешь городской знаменитостью, сможешь даже написать мемуары, как стал последней жертвой дома у Чертова озера.
Не успел он договорить, как ночную тишину вспорол телефонный звонок. Надо же, в наступившем апокалипсисе телефону каким то чудом удалось выжить. Влад посмотрел на часы – ровно двенадцать, время полуночной переклички, – перевел взгляд на Варю. Она стояла неподвижно, сунув руки в карманы джинсов.
– Знаешь что, – начал он и покраснел, как мальчишка, – у меня весьма приличная квартира в Москве, и мне одному там очень тоскливо.
– Одному? – Она неуверенно улыбнулась.
– Без тебя, – уточнил он и даже отважился обнять ее за плечи.
– Поднимите трубку, идиоты! – заорал Эйнштейн.
– Отвали, – бросил Влад, не оборачиваясь.
Целоваться на фоне локального апокалипсиса, на глазах у сидящего в клетке идиота, под аккомпанемент телефонных трелей было глупо и как то по голливудски, но Влад рискнул. И Варя тоже рискнула. Она вообще была очень рисковой барышней, его Варя. Ему с ней повезло…
Эпилог
Ей нравилось качаться на качелях, сотканных из лунного света. Вверх вниз, вверх вниз… Сверху были звезды, близкие и по домашнему уютные. Теперь она понимала все, что они ей говорили. А внизу лежало озеро. На берегу озера, взявшись за руки, стояли двое. Она не помнила, кто они, но всякий раз, когда лунные качели почти касались земли, старалась заглянуть в их глаза, чтобы увидеть в них свое отражение…
