— Ты в порядке, Терри? — спросил Бак.
— Да. — Она бросила камешек в реку. — Просто мне нужно немного отдохнуть.
— Я помешал?
Она отрицательно мотнула головой.
— Ты так притихла, — произнес он. — О чем задумалась?
— Все о том же. Беспокоюсь о работе, бабушке и Куинн — особенно о Куинн. — Она повернулась к нему. — Не следовало тебе уезжать даже не попрощавшись. Бак, Куинн тебя обожает и нуждается в тебе больше, чем может показаться на первый взгляд. Никто тебя для нее не заменит, ни миссис Кэллоуэй, ни я.
Он погрузил ступню в песок.
— Я планировал проводить с ней больше времени. Так и сделаю, когда вернемся.
— Планирование и претворение планов в жизнь — не одно и то же. В это путешествие тебе и ехать было не обязательно, но ты все же решил принять участие в надежде заинтересовать шейхов строительством нового курорта. Бак… — Она дотронулась до его руки. — Зачем, ради всего святого, тебе понадобился второй курорт? Ты и без того так занят, что не находишь времени для самого дорогого человека — твоей маленькой дочери. А Куинн растет. Очень скоро она станет самостоятельной, и будет поздно строить с ней отношения. — Она крепче сжала его руку. — Ты создал отличное дело, сделал много добра родному городу. Неужели тебе этого мало? Почему бы не остановиться и не переключить внимание на то, что действительно имеет значение?
Бак смотрел на водную гладь, серебрящуюся в свете луны. Он понимал, что вопросы Терри не лишены смысла, но не знал, как на них ответить.
— Ты знала меня еще подростком, — сказал он. — Я был самым бедным ребенком в городе, а моя мать обслуживала столики и водителей проезжающих грузовиков. Чтобы ситуация изменилась, я должен был работать, а когда добился успеха, уже не смог остановиться. Работа — это единственное, что вселяет в меня уверенность, показывая, что и я чего-то стою. Сгодится такой ответ?
— Ты простил свою мать? — спросила она.
— Не знаю, — честно отозвался он.
— Она любила тебя, Бак, и пожертвовала гордостью и репутацией, чтобы у тебя была еда и крыша над головой.
Бак подумал, что закрыл для мира дверцы своей души, потому что считал, что мать, подарившая ему жизнь и воспитавшая его, не заслуживает его любви.
Но, черт возьми, он сюда не ради сеанса психоанализа приехал!
— Не увольняйся, Терри, — попросил он. — Я нуждаюсь в твоей помощи. Сезон, бал, Куинн — мне самому не справиться. Я повышу тебе зарплату и дам процент акций, стану оплачивать содержание твоей бабушки. Проси чего хочешь, я все исполню. Только не уходи.
Терри встала, и ее лицо оказалось в тени.
— Слишком поздно, Бак. Я уже все решила. А теперь извини, я хочу спать. Не буди меня, когда будешь ложиться.
Она отвернулась, и он заметил слезинку, сверкнувшую в лунном свете.
Засунув руки в карманы, Бак наблюдал издалека, как Терри забирается в палатку. Черт бы все побрал! Он разве что на колени перед ней не встал, и не сработало. Терри больше чем когда либо намерена уйти.
И что он будет без нее делать?
* * *
Третий день путешествия обычно выдавался самым тяжелым. Жара в нижней части каньона стояла удушающая, как в тропиках, и пропахшая потом одежда Терри намертво приклеилась к телу, а волосы от грязной воды сделались жесткими. Что еще хуже, приближались женские дни. Терри оставалось лишь скрестить пальцы и надеяться, что матушка-природа проявит милосердие и отсрочит визит к ней до тех пор, пока их компания не достигнет гостиницы с магазинами.
Каньон здесь имел унылый вид, как на поверхности Луны. Река текла по коридору, образованному двумя темно-серыми базальтовыми стенами, возраст которых достигал нескольких тысяч лет. Не было ни растений, ни отбрасываемой ими тени, ни животных, ни укрытия от палящих солнечных лучей.
Когда солнце, наконец, зашло, все испытали облегчение. Стены каньона стали шире, и плот прибыл к месту последней стоянки. В целом шейхи держались бодрячком, отпускали шуточки о том, что в каньоне жарче, чем в Дубае, и только Абдул привычно жаловался. Все вспотели и устали и с нетерпением ждали окончания путешествия.
Выйдя на берег, шейхи в изнеможении раскинулись на складных стульях и принялись жадно пить прохладительные напитки. Терри помогла Баку вытянуть плот из воды и надежно привязать его на ночь.
Путешествие утомило даже такого бывалого человека, как Бак, хотя он был привычно весел. Терри то и дело задавалась вопросом, не она ли причина его состояния.
— Нужно, по крайней мере, тихую прощальную вечеринку устроить, — предложила она. — Ни у кого уже не осталось сил жаловаться, даже у Абдула.
— Будем на это надеяться. — Протянув свободную руку, Бак помог ей взобраться по пригорку. — Поужинаем и будем отдыхать.
Терри мысленно сетовала на несправедливость. Даже со спутанными волосами, в мятой одежде и с покрытым щетиной подбородком Бак ухитрялся выглядеть как модель с обложки журнала. В то время как сама она похожа на крысу-утопленницу.
На ужин был жареный цыпленок со спаржей, жареный картофель и бутылка безалкогольного шампанского, в честь успешного окончания путешествия. Выпили без тостов. К тому времени, как все наелись, совсем стемнело и над каньоном стали собираться тучи.
Сегодня была очередь Джорджа развлекать гостей. Аккомпанируя себе на расписном барабане из оленьей кожи, он принялся рассказывать напевным голосом легенды о животных и о сотворении мира. Обычно клиенты находили истории Джорджа увлекательными, но шейхи принялись зевать уже на середине повествования. Абдул прервал его на полуслове, резко захлопав в ладоши.
— Довольно! — воскликнул он властным голосом. — Праздник не праздник без танцующей девушки. Ну-ка, парень, дай мне свой барабан.
Выражение лица Джорджа оставалось бесстрастным, но Терри почувствовала его колебание. Все же он протянул Абдулу барабан, который, как было известно Терри, передавался в его семье из поколения в поколение, и тот принялся выбивать на нем чувственный ритм своими ухоженными длинными пальцами.
— Теперь ты. — Он уперся взглядом в Терри, сидящую рядом с Баком. — Вставай и танцуй для нас.
Это приказание стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Терри. Она совсем было собралась поделиться с Абдулом своими соображениями, но Бак опередил ее.
— Она не танцовщица, — с плохо скрываемой яростью обратился он к шейху. — И барабан вам тоже не принадлежит. — Он вырвал инструмент из рук Абдула и вернул его Джорджу. — Может, на вашей родине принято так обращаться с людьми, — ледяным тоном продолжил он, — но в нашей стране каждый человек заслуживает уважения, особенно во время моих путешествий.
Схватив большое ведро с речной водой, он залил костер.
— Вечеринка окончена, — объявил он. — Возвращайтесь в свои палатки. Выходим завтра на рассвете, чтобы к полудню добраться до Фэнтом-Рэнч. Оттуда нам предстоит пятичасовая поездка на мулах на вершину.
