— Понял. — Он улыбнулся дочери, но улыбка быстро погасла, есть вещи, о которых она не знает или слишком мала, чтобы понять.
Терри сидела на койке, одетая в больничный халат и с накинутым на ноги фланелевым одеялом. Ее правое запястье было забинтовано, а к левой руке присоединена игла капельницы.
При виде ее Бака захлестнул водоворот эмоций: облегчение, негодование и любовь, такая всепоглощающая, что ослабели колени. Терри — любовь всей его жизни, мать его ребенка. Он так злился на нее, что готов был как следует встряхнуть.
Вместо этого он сел в кресло у кровати.
— Могла бы мне сообщить, — сказал он.
— Знаю. Я собиралась поставить тебя в известность. Просто не хотела, чтобы ты снова поступил по-мужски. Я ведь была свидетельницей твоего брака с Дианой, помнишь?
— Черт подери, Терри… — Бак с трудом прикусил язык. Это падение могло бы убить и ее, и ребенка, но, слава богу, оба выжили. Все остальное — что бы это ни было — можно исправить. — Послушай меня. — Он потянулся к ней и взял за руку. — Мы не идеальные люди, ни ты, ни я. Оба совершали поступки, которые требует прощения — особенно я. Но, разрази меня гром, я люблю тебя, Терри. Я хочу жениться на тебе и создать семью — с ребенком или без. И Куинн этого хочет. Поэтому прекрати искать отговорки. Просто скажи «да» и сделай меня самым счастливым мужчиной на свете.
Терри посмотрела на их сплетенные руки. Бак мог представить, о чем она думает. Наверняка решила, что он сватается к ней только из-за малыша. Он так безразлично обращался с ней, что теперь она едва ли поверит его признаниям в любви. Со смешанным чувством надежды и страха Бак ожидал ее ответа.
— Ты в самом деле считаешь, что у нас получится? — спросила Терри.
Бак снова стал дышать. Она не сказала «нет». Значит, у него еще есть шанс.
— У нас получалось целых десять лет, — произнес он. — Нужно просто внести некоторые изменения в отношения. Из правой руки ты превратишься в мое сердце, мою вселенную.
— Тогда я согласна.
От избытка чувств Баку хотелось кричать и кувыркаться через голову. Напомнив себе, что находится в больнице, он встал и, склонившись над кроватью, поцеловал Терри.
— Меня вышвырнут отсюда в любой момент, — сообщил он. — Но завтра я вернусь с кольцом и надену его тебе на палец. Или хочешь подождать и сама выбрать?
— Возьми с собой Куинн, она поможет тебе сделать правильный выбор.
Бак успел еще раз поцеловать Терри, перед тем как медсестра попросила его покинуть палату. При виде его лица Куинн широко заулыбалась.
— Она сказала «да», папа, правда же?
— Верно. — Бак взял дочь за руку. — Идем, юная леди, нам нужно купить кольцо.
Эпилог
Канун Рождества, год спустя
Пушистые хлопья снега медленно опускались на дом в каньоне. Снегопады были редки в этой части страны и, если и случались, быстро заканчивались. В канун Рождества снег усилил разлитое в воздухе ожидание волшебства.
Часы пробили одиннадцать. Стоя вместе с Терри у окна, Бак наблюдал за танцем снежинок. За их спиной весело потрескивали угли в камине, над которым висели четыре носка — один очень маленький. В углу комнаты искрилась огоньками празднично наряженная ель.
Уложив детей, они некоторое время упаковывали подарки и теперь, несмотря на усталость, не спешили уходить от окна, завороженные падающим снегом. Бак обнял жену и крепче прижал к себе, а она положила голову ему на грудь.
— Думаешь, Куинн догадается, что мы ей подарили, когда откроет большую коробку? — спросила Терри.
Бак рассмеялся.
— Увидев седло и сбрую, она тут же все поймет. Не могли же мы спрятать под елку настоящую лошадь.
Куинн много месяцев просила лошадь, и Бак наконец купил ей объезженную породистую кобылу, которая будет содержаться в конюшне по соседству, а Терри дополнила подарок ковбойской шляпой и сапогами, которые упаковала в другую перевязанную лентой коробку.
— Хотя Стиви пока не привередлив в своих желаниях, — заметила Терри. — Я купила ему одежду и несколько игрушек, хотя он бы с неменьшим энтузиазмом играл с коробками и лентами.
— Или карабкался по ступеням, — добавил Бак.
В свои девять месяцев маленький Стиви Морган был настоящим сорванцом. Он пока не научился ходить, зато шустро ползал по полу и живо всем интересовался. Бак установил специальные перегородки у подножия и на верху лестницы, чтобы обезопасить юного исследователя, и все же за ним требовался глаз да глаз. Куинн обожала своего младшего братика и могла играть с ним часами.
Бак склонился к уху Терри, вдохнув ее запах, и в нем немедленно пробудилось желание. Его руки поползли вверх и обняли ее груди, скрытые тонкой шелковой блузкой.
— Не пора ли и нам отправляться в постель? — прошептал он. — Ты же знаешь, что Санта не придет, если мы будем его сторожить.
— Хорошо, — промурлыкала Терри в ответ. — Только давай прежде проверим, спят ли дети.
Взявшись за руки, они поднялись по ступеням. Комната Куинн была первой на этаже. Девочка спала, свернувшись калачиком. На стенах красовались плакаты с лошадьми. Бак с сожалением подумал, что она растет слишком быстро и скоро превратится в юную девушку. Каждый день ее детства он воспринимал как драгоценный подарок.
Комната Стиви располагалась напротив родительской спальни. Малыш разметался во сне. Он унаследовал каштановые волосы Терри и голубые глаза Бака.
— Нужно сделать еще детишек, — прошептал он Терри.
— Ш-ш-ш! — Она увлекла его в коридор и, встав на цыпочки, поцеловала. — Пора в постель, — добавила она. — Идем.
И Бак с удовольствием последовал за женой в спальню.
