Анна медленно опустилась на колени перед Любашей, растерянно погладила ее по голове и лишь после этих ненужных движений догадалась проверить у подруги пульс. Пульс был, кажется… Любаша выглядела спящей и не выглядела мертвой, это вселяло оптимизм. Хотя какой оптимизм после случившегося?
– Все в порядке? – послышалось над головой. Незнакомец присел рядом, коснулся Любашиной шеи, удовлетворенно кивнул. Наверное, тоже проверял пульс.
– Не знаю. – Анна покачала головой. – Не думаю, – добавила не слишком уверенно и посмотрела на мужчину снизу вверх.
Он не был незнакомцем, в ярком электрическом свете Анна его узнала. Стас Громов, некогда хулиган и смутьян, предводитель дворовой шпаны, а сейчас, получается, татуировщик. Вот откуда это смутное чувство дежавю! Хоть здесь никакой мистики, слава тебе, Господи!
– Узнала? – спросил Стас Громов с какой-то мрачной решимостью.
– Кого? – Анна стряхнула с волос осколки хрустального шара.
– Меня узнала, Анна Алюшина?
А он, оказывается, помнит, как ее зовут. Странно, для того, чтобы обижать беззащитную девочку, совсем не обязательно знать ее имя. Громов обижал и имя никогда не спрашивал: ни тогда, когда забрасывал ранец маленькой Анны на старую яблоню, ни тогда, когда приставал к ней в подворотне вместе с дружками-отморозками. Достать ранец Анне помог сосед дядя Леша, а вот там, в подворотне, ей пришлось нелегко. Одна против троих разгоряченных алкоголем парней, злых, куражливых, на все готовых в пьяном угаре. Наверное, ей повезло, наверное, в тот вечер все могло закончиться гораздо хуже. Стас Громов всего лишь ее поцеловал. Его поцелуй был такой же злой и куражливый, как и он сам, с мерзким вкусом водки и сигарет. Громов держал Анну за ворот пальто, всматривался в ее лицо стеклянными глазами, и в тот момент ей подумалось – все, это конец, но Стас разжал посиневшие от мороза пальцы и рявкнул:
– Вали отсюда, малолетка!
А она продолжала стоять, прижимаясь спиной к шершавой каменной кладке, через тонкую ткань пальто чувствуя исходящий от нее холод. У Ани дрожали губы и руки, и коленки подгибались от страха, а на губах был мерзкий вкус его пьяного поцелуя. Наверное, ее бы не отпустили просто так, потому что в глазах дружков-отморозков читалось такое, от чего у Анны даже сейчас холодели ладони. Стас Громов ей помог, если, конечно, это можно назвать помощью. Он толкнул ее с такой силой, что девушка едва не упала в подернутую тонким ноябрьским ледком лужу.
– Пошла вон, – сказал с угрозой в голосе и схватил за рукав куртки одного из своих дружков.
Анна не пошла, Анна побежала, не разбирая дороги, поскальзываясь и падая, в кровь разбивая коленки.
С тех пор они больше не встречались. Поговаривали, что Громова забрали в армию, а соседка Марьивановна утверждала, что и вовсе посадили за разбой. Анне было все равно, главное, что одним страхом в ее жизни стало меньше. И вот сейчас Стас Громов стоит совсем рядом и изучает ее с каким-то отстраненным интересом. От него больше не пахнет водкой и дешевыми сигаретами, и пальцы его больше не синие от холода, но в глазах осталось что-то такое… мутное, заставляющее холодеть ладони.
– Я тебя помню. – Анна встала, но особого преимущества ей это не дало, Громов был на голову выше и по-прежнему смотрел на нее сверху вниз. Неважно, теперь у нее есть враг пострашнее какого-то там отморозка из прошлого.
– Чего ты от него хотела? – Громов мотнул головой в сторону стола, на котором сидел, обхватив руками голову, магистр Гальяно. – Понадобился любовный приворот?
– Не твое дело. – Она дернула плечом и мимоходом подумала, что татуировка больше не болит.
– Ясно – не мое. – Громов улыбнулся улыбкой, не предвещающей ничего хорошего, перевел взгляд на окно. – Это, наверное, дело той твари, которая только что чуть не придушила моего лучшего друга?
Он говорил о случившемся таким будничным тоном, точно по десять раз на дню имел дело с потусторонними силами. А может, так оно и есть? Ведь Гальяно его друг, а если в друзьях у тебя магистр черной и белой магии, всякое может случиться…
Анна не успела ничего ответить, потому что Любаша наконец пришла в себя.
– С ума сойти, – послышался ее приглушенный басок. – Анюта, ты это видела? – Подруга села, рассеянным и совершенно безотчетным движением поправила прическу. – Свечи погасли… А чего это я на полу валяюсь? – спросила она растерянно.
– А на полу вы возлежите, моя дорогая Любочка, потому что не всякому смертному дано остаться в сознании после встречи с призраком. – Гальяно, который еще пару секунд назад сам нуждался в утешении, спрыгнул со стола и опустился на колени перед вконец растерявшейся Любашей.
– То есть у нас получилось? – Подруга перевела ошарашенный взгляд с магистра на Анну. – Мы его вызвали?
– У меня получилось, – с достоинством уточнил Гальяно. – А вы разве сомневались в моих магических способностях?
– Ни секунды, магистр. – Любаша кокетливо одернула юбку и тут же деловито поинтересовалась: – И что он нам сказал?
– Ничего. – Анна мотнула головой.
– Да, он был не особенно разговорчив. – Гальяно потер шею, на которой явственно проступали кровоподтеки.
– Я вам даже больше скажу, – бесцеремонно встрял в их разговор Громов, – он опасен.
– С чего ты это взял? – Гальяно перестал тереть шею, скрестил руки на груди. – Можно подумать, ты разбираешься в потусторонних силах.
– Я не разбираюсь в потусторонних силах, – усмехнулся Громов, – но у меня есть глаза, и я видел, как эта тварь пыталась тебя придушить.
– Вообще-то сначала она пыталась придушить ее, – Гальяно кивнул в сторону Анны, – но я ведь профессионал, я не мог позволить, чтобы моей клиентке причинили ущерб.
– И вы вызвали огонь на себя? – восхищенным шепотом спросила Любаша.
– Можно сказать и так. – Гальяно приосанился. – Я швырнул в него своим магическим шаром как раз в тот самый момент, когда он попытался высосать жизнь из вашей подруги.
– Высосать жизнь? – ахнула Любаша и испуганно посмотрела на Анну. – Анюта, это так?
– Не знаю.
Она и в самом деле не понимала, что произошло и что именно хотел от нее призрак. В памяти остался лишь тихий шепот и ледяные прикосновения невидимых пальцев.
– Зато я знаю! – Гальяно встал, помог подняться с пола Любаше. – Дамы, я профессионал, я всегда знаю, с чем имею дело.
– И с чем же ты имеешь дело? – язвительно поинтересовался Громов.
– Это скиталец, неупокоенный дух.
– И что нужно твоему скитальцу вот от нее? – Громов небрежно ткнул в Анну пальцем.
– Не могу сказать. – Гальяно в раздражении дернул плечом и добавил: – Не могу сказать, потому что ты все испортил! Ты ворвался и прервал связь!
– Если бы я не прервал вашу связь, мне пришлось бы искать нового соарендатора, – проворчал Громов.
