– А что это вы, девочки, тут делаете? – Тот, что с арматурой, презрительно сплюнул под ноги Демосу. – Не боитесь?
– Ребята, мы уже уходим! – Анна потянула Демоса за рукав, но он не сдвинулся с места, продолжал стоять как вкопанный. Глупый ребенок! Неужели не понимает, что сейчас совсем не время для геройства?!
– Я не девочка. – Демос медленно вынул руку из кармана. Не нож и не кастет – всего лишь газовый баллончик… Анна едва удержалась от того, чтобы не застонать от бессилия. – А вы бы шли отсюда подобру-поздорову.
– А то что? – заржал один из гопников и почти вплотную подошел к Демосу. – Что ты нам сделаешь, девочка?
Демос ничего не ответил, просто не успел – гопник резко, с боксерской сноровкой, врезал ему кулаком в живот. Анна закричала, но в эту же самую секунду кто-то дернул ее сзади за капюшон, а горло, перекрывая крик и кислород, сдавил шершавый железный прут. Сквозь пелену слез и фиолетовый туман она видела, как отморозки пинают упавшего на землю Демоса ногами, а потом за шиворот тащат куда-то в темноту сквера. Она видела, но не могла ничего сделать, потому что все ее мысли были лишь о том, что если сейчас – вот сию же секунду! – она не сделает вдох, то умрет.
Анна уже теряла сознание, когда во внешнем мире вдруг начало что-то меняться. Стальная хватка исчезла, и в горло со свистом ворвался свежий апрельский воздух. Девушка рухнула на колени, обхватила шею руками, зашлась сиплым кашлем, одновременно пытаясь дышать и сфокусироваться на том, что происходило вокруг.
Гопник, тот, что с арматурой, больше не держал ее за шиворот, а, подвывая катался по прелой прошлогодней листве. Рядом стоял кто-то высокий, как и Демос, одетый во все черное…
– Ты в порядке? – спросил он, и Анна тут же поняла, что это Громов. Поняла и обрадовалась ему так, как, наверное, не радовалась никому в жизни.
– В порядке. – Она попыталась встать на ноги, но пошатнулась и снова рухнула на колени. – Там мальчик… мой ученик… они потащили его…
– Куда?
– Туда! – Она махнула рукой, указывая направление, снова попыталась встать.
– Жди здесь. – Громов пнул гопника ногой и растворился в темноте.
Анна не стала ждать, борясь с подступающей тошнотой и головокружением, она поднялась с земли, побрела вслед за Громовым. В сырой и липкой темноте, которая окружила ее со всех сторон, она могла ориентироваться только на звуки. Странные звуки…
Кто-то кричал, нет, не кричал даже, а вопил от ужаса, и от этого вопля старые липы вздрагивали и роняли на землю прошлогодние листья. Один лист упал Анне прямо на руку, мокрый, скользкий, мертвый. А потом руку уже почти привычно обожгло огнем, и кожа на запястье, там, куда спускалось хвостовое перо феникса, вспыхнула так ярко, что вырвала кусок из окружающей Анну темноты. Щеки коснулось что-то невесомое, похожее на порыв ветра, взъерошило волосы, стылым холодом забралось под куртку.
– Анна… – зашумело в ушах. – Моя Анна…
Она закричала, бросилась вперед, не разбирая дороги, наткнулась на дерево, упала и так и осталась лежать на земле, зажимая уши руками, чтобы не слышать этот выстуживающий душу зов. Ее внутренние часы точно остановились, время просыпалось пожухлыми листьями, припорошило мелким дождем, стирая границы между миром реальным и миром призрачным…
– Эй… – Кто-то с силой сжал ее за плечи, дернул вверх, поставил на ноги. – Анюта, ты как?
– Я никак, – ответила она максимально честно.
– Никак – это уже хорошо. – Громов крепко держал ее под мышки, не давая снова упасть. В темноте она не видела его лица, чувствовала лишь дыхание, горячее и живое.
– Что с Демосом?
– Демос – это гот, с которым ты прогуливалась посреди ночи? – В голосе Громова послышалась нескрываемая злость. – Все с ним будет в порядке.
– Будет? – переспросила Анна онемевшими губами. – Где он?!
– Пойдем, – буркнул Громов и поволок ее следом за собой.
Он шел уверенно и быстро, словно мог видеть в темноте. Оглушенная Анна не сразу заметила в его руке карманный фонарик, которым он освещал себе путь.
– Пришли. – Громов отпустил ее руку, сам присел на корточки перед лежащим на земле телом. – Вот твой ненаглядный Демос.
– Что с ним?! – Анна рухнула на колени перед парнем, провела ладонью по его лбу, отбрасывая с лица волосы. – Громов, что с ним?! Он живой?
– Живой, не переживай ты так. – Громов присел рядом, сунул Анне в ладонь что-то маленькое, цилиндрическое. – Наверное, пытался воспользоваться газовым баллончиком, но не слишком удачно. Сейчас полежит немножко и оклемается.
Точно в подтверждение его слов Демос зашевелился и застонал.
– А эти? – Анна подхватила парня под плечи, помогая сесть. – Ты их прогнал, да?
– Я? – на сей раз в голосе Громова послышалось насмешливое удивление. – Я не успел. Это, похоже, твой подопечный расстарался. Шустрый он у тебя мальчик. Шустрый, но неосторожный. Эй, Ланселот! – он помахал рукой перед лицом Демоса. – Ты бы потренировался дома, как с газовым баллончиком нужно обращаться, а то испортил такую шикарную концовку.
– Что я испортил? – Голос Демоса был хриплый и придушенный.
– Ну, как же?! Блестяще разобрался с обидчиками. Только вот вместо того, чтобы завершить миссию и спасти прекрасную даму, ушел в отключку.
– А где они? – шепотом спросила Анна. – Я слышала, как они кричали.
– Да тут поблизости. – Громов нырнул в темноту, но уже через мгновение вернулся обратно, волоча за шиворот одного из отморозков.
Отморозок не сопротивлялся, лишь закрывал голову руками и жалобно скулил.
– Да успокойся ты! – рыкнул на него Громов и швырнул на землю рядом с Демосом. – Много чести такую шваль добивать. – Он навел на отморозка луч фонарика и озадаченно присвистнул. Ворот куртки гопника оплавился и превратился в обгоревшие ошметки, а на шее был отчетливо виден след от свежего ожога. В сыром воздухе повис запах горелой плоти.
Анну затошнило в тот самый момент, когда она почувствовала этот сладковатый, врезавшийся в самые глубины памяти дух, а горло снова сдавило невидимой рукой.
– Не нужно, я прошу вас, не нужно! – Гопник пытался заслониться рукой от света фонарика. Глаза у него были совершенно дикие. – Пусть он уйдет! Пожалуйста…
– Я сейчас. – Громов снова скрылся в темноте.
– Ты как? – Анна стянула перчатку, сжала холодную и влажную ладонь Демоса. – Они тебя сильно избили?
– Нет. Кажется, нет. – Тот растерянно тряхнул головой, стер ладонью сочащуюся из носа струйку крови. – А как ты?
Ответить Анна не успела – вернулся Громов.
– С остальными та же история, – буркнул он, – живы, но малость подгорели.
– Это не я! – Ладонь Демоса сделалась совсем ледяной. – Я вообще ничего не помню, у меня даже зажигалки с собой нет…
