– Следуй за мной.
– А куда? – спросила Алиса, но тот не ответил.
Она покосилась на застывших у дверей стражников, скривилась при воспоминании, как один из них едва не лишил её жизни, и поклялась отомстить. Как, неизвестно, но она обязательно отплатит… Да хотя бы попросит у волшебницы порошок, сжирающий металл, да незаметно посыплет эти доспехи, пусть он голышом побегает с палкой от копья наперевес! Усмехнувшись мечтам о жестокой мести, Алиса потопала следом за высокой фигурой Клода.
Кстати, о порошке… Надо бы как-то узнать, сумела ли северная волшебница изобрести порошок, который превратит камни в песок. Лора вроде может покидать «темницу», стоит ли послать советницу в Чёрный замок? Ах, как изящно смотрится Клод со спины! Длинные волосы рисуют на широкой спине волнообразные узоры, а упругая попка так и притягивает взгляд… Алиса вздрогнула: о чём это она? Ах да! Порошок… Кстати, а зачем ей этот порошок?
Клод замер у высоких дверей и кивнул стражникам, которые тут же отворили их.
– Заходи.
Алиса осторожно вошла в большой зал, и взгляд её тут же наткнулся на кровать, которая занимала едва ли не половину помещения, насколько огромная она была. То, на чём спала она в «темнице», по сравнению с этим чудовищем было мелкой софой… Вздрогнув, Алиса отступила, наткнулась на господина и испуганно метнулась в сторону.
– Что? – приподнял брови Клод.
– Это что? – дрожащим голосом спросила Алиса. – Твоя спальня?!
Клод недовольно обернулся на стражников, которые закрывали двери, и пробурчал:
– Кажется, я просил, чтобы при посторонних ты обращался ко мне формально!
– Прости, – пискнула Алиса. Она прижалась к закрытым дверям и затравленно попросила: – А можно я вернусь в конюшню? Мне надо работать…
Светлый господин милостиво махнул рукой:
– Разрешаю тебе не работать сегодня. – Он подошёл к кровати и, стянув с себя бордовый сюртук, бросил на узорчатое покрывало. Алиса нервно сглотнула, а господин уселся в одном из двух обитых бархатом кресел и кивнул: – Подойди. Я хочу получить удовольствие.
Алиса прижала к груди инструмент и пробормотала:
– Может, не надо?
– Надо, – сурово кивнул Клод. – Не всё же Тёмной госпоже наслаждаться твоим талантом…
Алиса опустила глаза и посмотрела на дрожащий в руках инструмент, её осенило:
– Так вы хотите послушать, как я играю?!
– Словно есть другие варианты, – иронично хмыкнул Клод, и тут же лицо его вытянулось, господин сурово рявкнул: – Ты о чём подумал, стервец?! И вообще, почему опять не слушаешься? Я же разрешил неформальное отношение, когда мы одни. – Милостиво кивнул и, указав взглядом на второе кресло, приказал: – Садись и играй!
Алиса, дрожа всем телом, приблизилась и, опустившись на самый краешек кресла, приладила гитару на колено. Склонив голову, провела пальцами по струнам, размышляя, что бы сыграть, в памяти возник шедевр отечественной эстрады, и Алиса, улыбнувшись, прижала к грифу пальцы левой руки. Полилась светлая печаль той музыки, которая трогала струны не только гитары, но и души слушателей. Когда наступила тишина, Клод прошептал:
– Что это? – Лицо господина словно осветилось изнутри, глаза влажно заблестели, голос прерывался: – Не слышал ничего прекраснее…
– Это песня, – понимающе улыбнулась Алиса. – Одна из моих любимых.
– Песня? – заинтересовался Клод. Он поднялся и, присев на ручку кресла, в котором сидела Алисе, склонился и, протянув руку, осторожно прикоснулся к гитаре, словно к волшебному существу: – Спой её!
Алиса прикрыла веки, руки привычно легли на струны непривычного инструмента, снова полилась музыка. Проигрыш, волшебные звуки которого всегда завораживали и заставляли сердце сладко сжиматься, закончился, и Алиса запела:
Под небом голубым есть город золотой
С прозрачными воротами и ясною звездой…
1
Не открывая глаз, она пела, а сердце так и сжималось от тоски. В этот раз она не думала о сказочных странах и волшебных сказках, как было раньше. Сейчас Алиса представила их маленькую квартирку, и как мама, подперев рукой голову, слушала игру дочери. И грязный гараж, где они с группой часто репетировали эту песню. И небо… голубое, слегка задымлённое, небо над родным городом. Небо её мира…
Щёки тронул холодок мокрых дорожек, голос порой прерывался, но Алиса продолжала петь, глотая слёзы, терзая сердце тоской по обычной жизни.
…Чей так светел взор незабываемый!
Всхлипнула, шмыгнула носом и, перебирая струны в завершение песни, открыла глаза. Клод, нависнув над ней, смотрел на Алису так, словно, пока она пела, над господином потрудился гипнотизёр: увеличившиеся зрачки глаз почти скрыли радужку, из приоткрытых губ вырывалось тяжёлое дыхание, на лице застыло благоговение… Такого благодарного слушателя у неё никогда не было. Казалось, он прочувствовал каждую ноту, все эмоциональные оттенки, которые хотелось передать, посмотрел на мир через призму её творчества…
– Прекрасно, – прошептал он. – Волшебно…
Сердце пропустило удар, тело замерло, благодарность разлилась по жилам горячей лавой, стало очень тепло в груди. Клод при первой же встрече поразил её своей красотой, а в это мгновение он показался ей совершенством и внутренне, словно их души соприкоснулись и спелись. Алиса, не отдавая себе отчёта, потянулась к его полуоткрытым губам, касаясь осторожно, словно к лепестку розы, вдыхая аромат нежности. Казалось, он ответил на поцелуй. Стук сердца, второй…
Клод вздрогнул и, едва не скатившись с кресла, замер в паре метров. Прикоснулся кончиками пальцев к своим губам и грозно посмотрел на неё.
– Ты что творишь?! – зарычал он так грозно, что Алиса спрыгнула с кресла и, мгновенно спрятавшись за спинкой, прижала ладонь ко рту. – Ты сумасшедший?
– Прости, – пискнула Алиса, ругая себя за несдержанность. Как она могла поцеловать мужчину, притворяясь мужчиной сама? А что, если господин прикажет стражникам убить чокнутого помощника конюха? – Прости, я сам не понял, как это произошло! Словно само собой… И мне показалось, ты…
– Что я?! – рявкнул Клод, и Алиса зажмурилась, подавившись остатками фразы. – Говори прямо!
Она хотела сказать, что он тоже виноват, – ведь ответил же на поцелуй! – но подумала, что не стоит раздувать пламя. Светлый господин выпрямился и, заложив руки за спину, задумчиво посмотрел на неё: казалось, Клод взял себя в руки. Алиса, посекундно вздрагивая, осторожно вышла из-за кресла и подняла лицо, стараясь не отводить взгляда от глаз господина.
– Мне показалось, – смело проговорила она, – что ты превратился в красивую девушку! А мои песни всегда открывают лёгкий путь к девичьим сердцам…
– А, – облегчённо выдохнул Клод и покачал головой: – Так ты действовал по привычке. Словно сладкоголосая сирена, усыпляешь красивыми песнями, а затем пожинаешь плоды… Меня только удивляет, как ты до сих пор девственником остался?
