Затрещали сухие ветки, светлые огоньки закружились в весёлом танце, поднимая в воздух тающие искры. Клод развалился на мягкой траве и с удовольствием протянул:
– Как же хорошо! Я думал, что до самой свадьбы не смогу расслабиться ни на минуту, но Тёмная госпожа неожиданно подчинилась и подарила мне несколько самых чудесных дней… Нет! – Он вскочил и, схватив растерянную Алису за руку, притянул к себе. Обнял и тихо проговорил: – Ты! Ты подарила мне кусочек беспечности. Я словно на некоторое время окунулся в другой мир. В чью-то счастливую беззаботную жизнь, испытал иллюзию, что судьба в моих руках, что я могу сделать выбор. Спасибо тебе за это.
Алиса задрожала в его объятиях. Неожиданная перемена в поведении Светлого господина пугала её и одновременно сжимала сердце щемящим счастьем. Клод приподнял её голову за подбородок и, глядя в глаза, прошептал:
– Спасибо тебе за любовь.
После этих слов горечь накрыла её отрезвляющей волной. Благородный господин смотрит на неё, как на развлечение, глоток свободы перед свадьбой! Примерно так же в родном мире тысячи тысяч парней проводят мальчишники.
– Раздевайся! – весело приказал Клод, Алиса вздрогнула и набычилась: ранее он предлагал быть пажом, проигрывателем, а теперь она удостоилась чести стать стриптизёршей?! А господин подмигнул: – Искупаемся.
Алиса оттолкнула его:
– Мечтай!
Господин, ничуть не расстроившись, принялся расстёгивать пуговицы на камзоле:
– Ты как хочешь, а я искупаюсь! Когда ещё удастся выбраться из Белого замка без сопровождающих и стражи?
– Где-то я уже это слышала, – покраснев, буркнула Алиса.
Она хотела отвернуться, но тело не слушалось, а взгляд, казалось, приклеился к обнажённой груди господина. Тот уже снял рубашку и, поигрывая мощной мускулатурой рук, расстёгивал ремень брюк. Словно пригвождённая к месту, Алиса смотрела, как он наклоняется, стягивая высокие сапоги, как перекатываются под кожей бугры мышц, как скользят по обнажённым плечам шелковистые волосы. Сглотнув образовавшийся комок в горле, заметила, что Клод понимается, и резко отвернулась, делая вид, что ей гораздо интереснее, как скачет вокруг седельной сумки серая пичуга.
– В сумке есть немного еды, – проговорил Клод и, хитро ухмыляясь, добавил: – А ещё южное вино, которое тебе так понравилось…
Алиса, не отрывая от птицы взгляда, молча кивнула, а Клод, оставшись в одних подштанниках, вскочил на Твэла и повёл его к реке. Искоса наблюдая за тем, как изящно господин покачивается на жеребце, как прохладные волны лижут его упругие бёдра, как брызги оседают сверкающими в лучах уходящего солнца каплями на белоснежной коже, Алиса невольно задрожала. Он прекрасен! Прижав руки к груди, прошептала:
– Может, утопить его? – И хищно улыбнулась: – Пусть же не достаётся никому!
Стало чуточку легче: всё-таки злодейкой жить проще. Алиса всё больше проникалась сочувствием к Тёмной госпоже. Смотреть на этого совершенного мужчину и видеть в его взгляде лишь ненависть – так ещё пытка! А если ещё и ждать «совершеннолетия» по-драконьи и готовиться стать жертвой, то картинка вырисовывается совсем уж мрачная, сплошной стресс! Как правило, боль другим причиняют те, кому больно настолько, что становится нестерпимо… затмевает разум. Страдания других дают иллюзию справедливости и силы смириться с собственной участью.
Алиса, с трудом оторвавшись от любования прекрасным телом Клода, присела рядом с седельной сумкой, пичуга испуганно отскочила в сторону, но не улетала, буравя человека настороженным взглядом. Чёрная бусина круглого глаза влажно поблескивала. Алиса вытащила из сумки кусок хлеба и, оторвав кусочек, бросила птице. Та встрепенулась, недоверчиво покрутила острой головой, клюнула угощение и, подхватив кусок, стремительно исчезла в небе.
Алиса печально улыбнулась: может, так же стоит поступить и ей? Вместо того, чтобы мечтать о долгой и счастливой жизни с прекрасным мужчиной, принять «благосклонность», да исчезнуть из этого мира? И пусть она будет в жизни Клода лишь мимолётным увлечением… Помотала головой: нет! Пока есть иллюзия самоконтроля, нужно держаться за неё, чтобы удержать себя на грани. Ещё неизвестно, как поведёт себя глупое сердце, если позволить себе упасть в объятия Светлого господина.
Выпрямилась и, оглядев небольшой натюрморт, созданный на разложенной попоне, подбросила в костёр несколько веток. Вдруг со спины её обнял подкравшийся Клод. Ощутив его мокрое после купания тело, Алиса задрожала и, порывисто отпихнув его руки, крикнула:
– Напугал!
Он с удовольствием рассмеялся, явно понимая, что дрожь вывал отнюдь не испуг. Алиса, густо покраснев, недовольно отряхнула с рук капли и, избегая смотреть на полуобнажённое привлекательно-влажное тело Светлого господина, пробурчала:
– Вся мокрая теперь!
Клод склонился к ней так, что слипшиеся после купания пряди его волос коснулись её лица и хрипло прошептал:
– Правда? – Алиса вскинула голову и тут же утонула в омуте голубых глаз. Господин промурлыкал: – Я тоже возбуждён!
– Божечки! – раздражённо воскликнула Алиса и, отступив, повернулась к костру: – Пора тебе жениться, благородный господин, а то уже на простолюдинок бросаешься!
Улыбка его растаяла, щёки побелели. Конечно, Алиса понимала, что любое упоминание о Тёмной госпоже и предстоящей свадьбы мгновенно портит Клоду настроение, но лишь это могло помочь ей самой не допустить сладкой ошибки. «Долго и счастливо» ей не светит. Не в этом мире, и не с этим человеком. Так зачем всё усложнять? Пока Светлый господин отжимал волосы, Алиса привязала Твэла, нежно провела ладонью по гладкой морде, улыбнулась: кажется, неприязнь к крупным животным растворяется… Или Алиса начинает любить всё, что как-то связано с Клодом? Вздрогнула и, опустив голову, обречённо потопала к костру. Хватит оттягивать неприятный момент, пора уже всё прояснить.
Уселась у импровизированного стола и, подхватив ломоть хлеба, положила сверху кусок мяса, да откусила. Жуя, искоса посматривала на задумчивого Клода. Тот уселся напротив и, положив локти на колени, устремил на неё испытующий взгляд.
– Думаешь, не понимаю, что ты чувствуешь? – тихо спросил он, и Алиса, подавившись, закашлялась. Аккуратно похлопал её по спине и, так и не убрав руку, мягко улыбнулся: – Всё чаще напоминаешь о Тёмной госпоже, чтобы отрезвить меня. – Улыбка превратилась в горькую усмешку: – А вот мне при мысли о ней хочется напиться, как говорят в Чёрном замке, до самой смерти!
Интимность, которую создало это полуобъятие, вызвала тёплую волну в сердце, Алиса, едва дыша, замерла, не в силах отстраниться. От всё ещё влажной кожи господина пахло свежестью, печальный взор его завораживал, хотелось прикоснуться к высокому лбу и стереть складочку меж бровей. Взгляд Алисы невольно скользил по восхитительным линиям его тела: пересчитав зачем-то кубики пресса, она прикусила губу почти до крови. Да приди же в себя! Оттолкни, отстранись… Но истеричные выкрики остатков разума таяли в разгорающемся пламени.
