— Фолова бездна! — пораженно воскликнул Тори, поднеся к глазам визуализатор. — Он уходит по темной стороне! Простой человек! Мастер Рэйш, как это возможно?!
Я сцедил сквозь зубы еще одно проклятие. После чего рывком ушел во Тьму и, дернув поводок притаившейся рядом куклы, скупо бросил:
— Задержи.
О том, что с использованием магии и резким повышением магического фона я должен был перебудить всю окрестную нежить, я, естественно, знал. Как и о том, что в каморке дежурного мага восточного участка сейчас во все колокола звонит тревожная сирена. Впопыхах я оборвал в домах все защитные нити, грубо потревожил охранные заклинания, оставил после себя массу следов. С одной стороны, это упростит процесс поиска коллегам из городского сыска. С другой — здорово усложнит работу мне, потому что прыткого толстяка следовало найти во что бы то ни стало. И желательно до того, как его сожрет нежить или им заинтересуются люди из ГУССа.
Кинув быстрый взгляд на порозовевшие щеки Роберта Искадо, я подсчитал, насколько хватит добытых мной амулетов. После чего выскочил на улицу и, убедившись, что Тори меня не видит, одним громадным прыжком переместился в точку, где находилась умчавшаяся в погоню Мелочь.
На удивление, толстяк проявил недюжинную прыть и за это время успел добежать аж до соседней улицы, остановившись только на перекрестке, где скалилось мое маленькое чудовище. На безымянном пальце правой руки кабатчика по-прежнему сияло и переливалось слепяще-яркое кольцо. При этом его хозяин выглядел более чем пристойно для человека, случайно оказавшегося на темной стороне. Только потел слишком сильно. И мелкими шажками пятился прочь, не сводя глаз с угрожающе щелкающей куклы.
— Далеко собрался? — вкрадчиво поинтересовался я, еще одним прыжком оказавшись за спиной у этого борова.
Толстяк аж икнул от неожиданности. А затем медленно-медленно обернулся и при виде моей лучезарной улыбки внезапно обмяк. При этом, что странно, ни инея, ни трупных пятен на его лощеной морде не виднелось. И вообще он выглядел редкостным живчиком для существа, которому жить осталось меньше десятой части мерной свечи.
— Г-господин маг… — пролепетал кабатчик, грузно оседая в снег. — Я н-не виноват…
Я вздернул его за шкирку и поставил на разъезжающиеся ноги.
— Откуда у тебя это?! — рыкнул, дернув его за оплывший палец. Но перстень снять так и не сумел — стоило мне его коснуться, как толстяк в голос взвыл, весь побледнел-посинел-позеленел. После чего клещами вцепился в мою руку, а когда я приставил к его горлу лезвие секиры, еще и обмочился. — Говори, тварь! Живо, не то обрежу к демонам собачьим!
— Не надо, господин маг! Не снимайте! Умоляю! Я все расскажу!
— Говори, — процедил я, демонстративно качнув в ладони секиру. Лицо кабатчика после этого исказилось до неузнаваемости, а потом он обвис на моей руке как тряпка, вскинул покрытое потом лицо и быстро-быстро залепетал:
— Он мне в наследство достался… от бати… говорят, если его надеть, никакая нежить тебя не тронет! Не знаю почему… не спрашивал никогда… но батя зря не скажет! Он на этом такие деньжищи сколотил… знаете, сколько во Тьме барахлишка магического припрятано?! А сколько можно взять из домов, пока хозяева спят?! Следов ведь в реальном мире не остается: как пришел, так и ушел — никто не увидел. Потом что взял — продашь, денюжку в копилку положишь. Затем снова продашь и глядишь — приданое дочерям уже наполовину собрал…
— Откуда перстень взялся у твоего отца?!
— Не знаю, господин маг! — истово прошептал мужик. — Всеми светлыми богами поклянусь, он не говорил! Слышал только, что от деда получил! А тот еще от кого-то… но подробностей мне не сообщали! Только про плату сказали: кому и сколько я должен буду за него заплатить!
Я чуть не сплюнул в снег.
— Что тебе, денег было мало? Барыжил недостаточно рьяно?
— Да кто ж меня спрашивал-то? — испуганно пробормотал толстяк. — Если бы я отказался, меня бы сразу и похоронили. В гробу. Как остальных. А я что, не человек, что ли? Может, я и торговал краденым… может, у меня в трактире и столовались все окрестные бандиты… но я ведь тоже жить хочу, господин маг! А чтобы жить, приходится выбирать: или ты, или тебя!
— И чем же ты расплачивался за свободный проход на темную сторону? — процедил я.
— Д-душами, — сглотнул толстяк, а у меня потемнело лицо. — По двое в месяц, не меньше. Раз в год хотя бы одного мага, но обязательно надо было добыть. И всех в клетку… под замок. И ни в коем случае не заходить туда до следующей партии. Когда от старых ничего не оставалось, тела я сжигал, а потом закладывал новые…
Фол! Двое за месяц! Как минимум раз в год маг! Это сколько же народу в том подвале перемерло?!
— Как ты узнавал, что в клетку можно войти?
— На стенах иней пропадал, господин маг. И в коридоре становилось не так холодно.
— Отец твой тоже расплачивался за привилегии оставаться живым на темной стороне?! — рыкнул я, едва сдерживаясь, чтобы не удавить этого хряка.
— Д-да, — всхлипнул кабатчик. — И не только он.
— Что значит, не только?!
— То и значит, г-господин маг. В каждом, почитай, районе у меня собрат по несчастью есть. У каждого такой же перстень — издалека узнать можно. Кому жребий выпадет, тот в ближайшие годы и платит за всех дань. Остальные в это время отдыхают, делают свои обычные дела, заодно присматривают на всякий случай, кого можно без лишнего шума принести в жертву. Потом меняемся. Зато у нас, почитай, вся местная братва собирается. Наводки спрашивают, процент регулярно отстегивают… и я давал что просили. Да, давал! — снова всхлипнул толстяк, когда я ухватил его за глотку и чуток придушил. — А как не дашь — жить-то надо?! Кто отказывался тянуть жребий, первым в гроб попадал! А у меня семья! Дети малые…
— Заткнись, — выдохнул я, шалея от того, что узнал. — Заткнись и не смей мне говорить про семью! Кому ты продавал души, сука?! Кто платил тебе за чужие души?!
— Н-не знаю! — пискнул кабатчик, когда мои пальцы сжались вокруг его горла сильнее. — Не видел их никогда! Только трупы потом сжигал!
— И на их место живых подкладывал?! — скрипнул зубами я. — Девчонку из «Щипаного гуся» твои люди похитили?!
— Да, — плаксиво сознался кабатчик. — У меня информаторы на всех постоялых дворах, вот на той неделе один и сообщил, что есть подходящая магичка на примете. Мол, приезжая, молодая, города совсем не знает… я к ней человечка-то подослал. Он амулет ей в карман подбросил. Ну, она следующей ночью сама ко мне и пришла.
— Что за амулет?!
— Под стойкой у меня лежит, — съежился жирдяй. — Маленький такой, на монетку похож. У кого в кармане хотя бы день пролежит, тот к ночи разум потеряет. Себя забудет, на темную сторону уйдет… сам. Как крыса — на зов волшебной дудочки. Где ту монетку для него заговорят, туда и придет. Жаль только, монетка лишь один раз срабатывает. Потом приходится новую доставать.
