– Впервые об этом слышу.
– Вот и не идиотничай. Клара, наверное, за нас заплатит.
Дикки фыркнул и, нагнувшись, принялся чесать лодыжку так, будто это было самым безотлагательным делом. С минуту казалось, будто глаза Дафны провалились куда-то вглубь ее головы – до того их заволокло напряженными размышлениями. Потом она спросила Порцию:
– Ты и твой друг пойдете? – и бросила полный безразличия взгляд в зеркало над ухом Эдди.
– Пойдем, Эдди? – привстав на колени, спросила сидевшая на диване Порция.
И Эдди сразу обрушил на нее этот свой пронзительнейший быстрый взгляд. Он по-прежнему подчеркнуто не смотрел на Дафну, и его лицо осветила безмятежная недобрая улыбка.
– Если нас и впрямь приглашают, – прокричал он в ответ, – то это просто божественно.
– Мы не помешаем, Дафна?
– А, да мне-то все равно. Как хотите.
Поэтому сразу после ужина они отправились в кино. По дороге зашли за Уоллесом, и все пятеро, выстроившись рядком, зашагали по асфальтовой дорожке, ведущей в город. На аллее было темно, огни мерцали впереди. Шумно стуча каблуками, они прошли по пешеходному мостику через канал, который выдыхал струйки пара. За еловым леском «Синема Гротто» переливалась созвездиями золотого, красного, синего. Клара, в норковой шубке и с жертвенным выражением на лице, ждала их под пальмой в фойе. Возле кассы образовалась вежливая сутолока: Дикки, Уоллес и – правда, не так убедительно – Эдди пытались сделать вид, что заплатят за всех. Но тут из-под локтя Дикки высунулась Клара и купила всем билеты, на что все и рассчитывали. Друг за другом они пробрались по темному ряду и уселись в следующем порядке: Клара, Дикки, Порция, Эдди, Дафна, Уоллес. На экране шел комедийный скетч.
Пока шла программа, Дикки был гораздо обходительнее с Порцией, чем с Кларой, выражалось это в том, что он облокотился на ручку кресла со стороны Порции и не облокотился на ручку кресла со стороны Клары. Он шумно дышал. Клара, дождавшись запинки в скетче, спросила, хорошо ли Дикки поиграл в хоккей. Когда бедняжка Клара уронила свою расшитую бисером сумочку, вместе с деньгами и всем прочим, поднимать ее тоже пришлось ей самой. Порция сидела, не сводя глаз с экрана, – раз-другой, когда Эдди менял положение, он задевал ее колено своим. Тогда она взглядывала на него и видела, как у него в глазах отражается свет от экрана. Он сидел, подавшись вперед, будто находился в тесном сговоре с самим собою. За Эдди виднелся идеально вздернутый профиль Дафны, а за Дафной – полуобморочно зевал Уоллес.
Закончился киножурнал, началась картина. Тут оживились все, даже юноши. Что-то отвлекло внимание Порции от экрана – какая-то настороженность рядом с дальним коленом Эдди. Она затаила дыхание – и не услышала дыхания Эдди.
Почему Эдди не дышал? Что могло случиться? В их рядке из шестерых человек чувствовалось напряженное присутствие чего-то лишнего. Пытаясь понять, что происходит, она повернулась к Эдди, но тот сразу откликнулся на ее взгляд широкой, ничего не выражающей улыбкой, сверкнувшей на фоне экрана. Эту улыбку она перехватила у кого-то другого. Рука Эдди вяло свисала с подлокотника ее кресла, между пальцев была зажата сигарета, второй руки она не увидела. Вжавшись в кресло, она умоляюще уставилась на экран, уговаривая себя не отворачиваться, ни о чем не думать.
Экран угрожающе переполнился людьми, кажется, назревала буря; вежливо охнула Клара. Дикки, неуязвимый к происходящему на экране, привстал и вытащил из кармана портсигар. Равнодушно следя за картиной, он вытянул сигарету, сунул ее в рот, сжал зубами. Защелкал зажигалкой. Прикурив, он любезно повернулся к соседям – не нужно ли кому-нибудь огоньку.
Дрожащий огонек зажигалки выхватил ряд их коленей и расселину прохода. Он выхватил хромированную защелку на ридикюле Дафны и в конце ряда – наручные часы Уоллеса. Он покружил над тугим, белым шелком чулка Дафны, посверкал валявшейся на полу оберткой. Все, кто хотел курить, уже курили, никому не было нужно огоньку. Но Дикки так и сидел с дрожащим пламенем в руке, так выжидающе и держал зажигалку – так выжидающе, что Порция, будто Дикки резко толкнул ее в шею, развернулась, чтобы проследить за его взглядом. Свет с жестокой меткостью скользнул по манжете, металлу браслета, сверкнул на ногте большого пальца. Даже не прячась слишком глубоко в прогалину между ручками кресел, Эдди с Дафной недвусмысленно держались за руки. Пальцы Эдди мяли ладонь Дафны, ее большой палец отзывчиво подергивался в ответ.
6
В пустом пансионе шуршало море, как будто эхо, годами отлетавшее от волн и гальки, поселилось теперь в его трубах, в неплотно прикрытых шкафах. Лестница скрипела под ногами Эдди и Порции, тряслись расшатанные перила. Распахнутые настежь двери вросли в пол – их перекосило от морской сырости, гулявший по комнатам сквозняк шелестел обрывками обоев. Потолки в передней части дома блестели – до них долетал свет с моря, задние окна глядели на север, на соляные пустоши. Младший партнер мистера Банстейбла, мистер Шелдон, нечаянно оставил ключ от этого дома в «Вайкики», когда на днях заходил поиграть в карты. На ключе был ярлычок: «5, Уинслоу-террас», ключ нашел Дикки, Эдди взял его у Дикки, вот так Эдди с Порцией сюда и попали. Пробраться в пустующий дом – что может быть лучше?
Дело было воскресным утром, вот-вот пробьет одиннадцать: звон церковных колоколов доносился в комнату даже сквозь закрытые окна. Но миссис Геккомб пошла в церковь одна. Дикки ушел, чтобы переговорить о чем-то с другом, Дафна лежала в шезлонге на солнечной стороне веранды – хотя солнца не было – и читала «Сандэй Пикториал». Она по-новому уложила волосы, прикрыв лоб челкой, и даже глазом не повела, когда Эдди, придерживая Порцию за локоть, вышел из «Вайкики» и они зашагали вниз по набережной.
Спальни верхнего этажа походили на монастырские кельи – наружные ставни на окнах были изнутри закрыты на крючок. Стены были плесневело-синего цвета, цвета мертвого неба, а при взгляде на разбегавшееся по потолку перекрестье трещин сразу думалось о том, как тут просыпаются отдыхающие. От каминной решетки пахло затхлой золой, и казалось, будто «Вайкики» где-то очень далеко. После долгих лестничных пролетов эти комнаты были тупиком: пустота и чувство распада следовали вверх по лестнице за всеми, кто входил в дом, отрезая путь обратно. Порции казалось, что она, пытаясь уйти от преследования, вскарабкалась на самую верхушку дерева. Она вспомнила, что видела этот до ужаса высокий дом сзади и как он напугал ее, когда они вместе с миссис Геккомб проезжали мимо него в такси. Сегодня, когда они, повернув ключ в замке, храбро толкнули осевшую дверь, из коридора послышался шелест обоев. Но Порция боялась остаться с Эдди наедине не только здесь.
Он закурил, привалившись к каминной полке. Он словно бы обмерял комнату взглядом, раскручивая на пальце веревочку с висевшим на ней ключом. Порция подошла к окну, выглянула наружу.
– Тут во всех окнах двойные стекла, – сказала она.
– Толку-то от этого, если дом снесет ветром.
– Думаешь, правда может?..
