Краа расправил крылья. Шорох пронесся над толпой, как надвигающаяся буря. Какой же он огромный! На мгновение его тень превратила день в ночь. Краа спланировал вниз. Толпа отступила раньше, чем его когти коснулись платформы; ТерТаВа так поспешно опустился на колени вместе со всеми, что Мухоножка едва не свалился с его плеча.
– Кра-а-а-а-а!
Сотни голосов кричали, бормотали, рычали и каркали имя своего пернатого повелителя. Мухоножка почувствовал, как задрожал ТерТаВа от этих звуков. Со всех сторон раздавалось и еще одно слово: «туанка». Повелитель…
Пока Краа шагал к трону, из его перьев высунулись шесть странных созданий – они пугали Мухоножку еще на картинках в книгах, где он их видел рядом с грифонами. Скорпионы-шакалы. Только этого не хватало! Он так надеялся, что это просто плод средневековой фантазии, как люди с лицами на груди или двухголовые верблюды. Скорпионы-шакалы соскочили на платформу и окружили трон, угрожающе задрав жалящие хвосты. Мухоножка с горьким удовлетворением отметил, что даже у Лолы задрожали усы от этого зрелища. Будь проклят этот пегас вместе со своими жеребятами! Будь проклят тот день, когда Гиневер и Вита нашли их!
Краа вскочил на трон, отчего вся платформа заходила ходуном, и Накал снова стукнул жезлом об пол.
– Склонитесь перед Краа Ужасным, Непобедимым, Древним как Мир! – пронзительно выкрикнул носач. – Перед Крылатой Бурей, Пернатым Небесным Львом, Повелителем Змей…
Хвост-змея Краа оскалил ядовитые зубы. Грифон с явным удовольствием внимал перечислению своих титулов.
Все взгляды были устремлены на Краа. Лола воспользовалась моментом, чтобы с другого плеча ТерТаВа перескочить к Мухоножке. Ненормальная крыса!
– Я полезла к Барнабасу, хромуклус! – прошипела она в ухо Мухоножке. – Оставайся здесь!
И прежде чем гомункулус успел возразить, она спрыгнула на костяной пол платформы и исчезла в толпе.
Накал продолжал перечислять титулы Краа.
Мухоножка взглянул вверх, на клетку, где поблескивали сквозь прутья очки Барнабаса… и стал спускаться с плеча ТерТаВа, чтобы бежать за Лолой.
32. Краа
Достигнута цель Сотворенья мира –
Моя нога и каждое перо.
И я в когтях Творение держу
Или в полете медленно вращаю –
Убью, где захочу: тут все мое.
Софистики во мне нет ни на грош:
Я отрываю головы от плеч –
Работник смерти.
Тед Хьюз. Ястреб на макушке дерева (Перевод А. Андреева)
Краа…
Два чувства боролись в душе Бена, смотревшего сквозь прутья своей клетки на огромного грифона: страх и изумление. Так, наверное, бывает, когда видишь царя. А Краа был настоящий царь – в этом не приходилось сомневаться. Чудовищный клюв, безжалостный взгляд, огромное львиное туловище, покрытое палевой шерстью, переходящей у шеи в светло-коричневое оперение… Вид Краа наполнял душу ужасом, желанием бежать от его ненасытного взора. И в то же время Бен не мог наглядеться на великолепие этого создания, хотя и излучавшего жестокость, так не похожую на доброту, которой дышала каждая черта Шрии и Лунга. Краа воплощал собой все, что на этом свете преследует и убивает. Он был сама ненасытность, злоба, опьянение атакой и собственной силой. Крупнее ли он Лунга? Нет. Они, наверное, одного размера. Когда грифоны выносили их в клетках из гнезда наружу, Бен показался себе до ужаса маленьким и хрупким. Теперь он гораздо лучше представлял, какие чувства постоянно испытывает Мухоножка. Птичьи когти грифонов выглядели вблизи не менее пугающе, чем их задние львиные лапы, а хвосты-змеи, казалось, жили собственной жизнью. Хвост Краа напоминал персидскую носатую гадюку и на глазах Бена поймал птицу, легкомысленно пролетавшую вблизи от трона, когда грифон на нем усаживался.
В светло-коричневом шейном оперении грифона поблескивали три пера, словно сделанные из чистого золота. Так вот что такое солнечные перья, ради которых они здесь оказались! Совсем рядом. Но теперь они представлялись Бену еще более недоступными, чем в тот день в Мимамейдре, когда он впервые о них услышал.
О том же думал и Барнабас.
Он смотрел сверху на Краа и чувствовал себя нелепым, как мышь, которая пришла просить у льва волосок его гривы. Хуже того, он и своего сына завел в логово льва.
Краа оправил клювом перья, обвил хвостом-змеей львиные лапы и птичьи когти и взглянул наверх, туда, где ждали приговора его пленники. Он окинул их беглым взором, как царь, привыкший отправлять на смерть сотни и тысячи. Но на клетке, где сидел Шрии, взгляд его янтарных глаз задержался.
Молодой грифон не мог пошевелиться в своем тесном узилище. Сквозь прутья просвечивала изумрудная зелень перьев, словно в клетку посадили сам тропический лес.
Из кривого клюва Краа вырвался угрожающий рокот.
– За все века, что я живу на свете, – Краа говорил негромко, но его скрипучий, хриплый голос пронизывал Бена до мозга костей, – за все войны, что мне случалось вести, – грифон выпрямился, чтобы все видели шрамы на его груди, – я никогда, никогда, – рокот перешел в пронзительный крик, – не встречал такого предательства!
Он расправил крылья, как император, сбрасывающий мантию, хотя ни одна мантия даже отдаленно не могла сравниться с крыльями Краа, и так замер, словно желая напомнить всем присутствующим, каков он в полном своем величии и силе, как быстро может ринуться на любого из них и умертвить клювом и когтями.
– Сын моей родной сестры! – Краа ударил клювом воздух, словно желая дотянуться до Шрии. – Ты действительно думал, что можешь при моей жизни отобрать у меня этот остров? И те глупцы, что пошли за тобой, тебе поверили? Вы все дорого за это заплатите!
Из клеток, где сидели обезьяны Шрии, доносились глухие жалобы. Бен обвел взглядом толпу, теснившуюся у трона Краа. Он увидел немало разгневанных лиц и пальцев, обвиняюще указывающих на Шрии, но находились среди обезьян и такие, что с глубокой печалью смотрели вверх на молодого грифона. Возможно, у Шрии было больше приверженцев, чем хотелось думать Краа. Тем беспощаднее он его накажет, если так.
– Хотбродд, – прошептал Барнабас, – тебе, наверное, стоит снова поговорить с прутьями нашей корзины. Признаюсь, у меня еще оставалась надежда, что с этим грифоном можно договориться. Но он ни за что не поверит, что мы не союзники Шрии. А этого он, боюсь, не прощает!
Краа взглянул наверх, словно услышал его слова.
