– Тату, ты, кажется, обзавелся еще одним ездоком, – отметил Лунг.
Уинстон улыбнулся Бену, но по его глазам было видно, что он уже сейчас понимает, каково это – расставаться со своим драконом.
– Масленок червивый! – пробормотала Серношерстка, залезая Лунгу на спину. – Жалко, что это не я! В Мимамейдре намного лучше, чем у нас.
Но Бен стоял как вкопанный. Ноги отказывались нести его к Тату.
– У тебя ведь пластина моей чешуи. – Лунг ткнул его носом в грудь.
Бен потрогал медальон. Да. И изредка, когда его совсем замучает тоска по Лунгу, он будет брать пластину в руки. Просто чтобы послать дракону привет.
– Ну иди уже! Мы скоро увидимся. Тату захватит тебя, когда полетит назад. Должен же ты увидеть моих малышей.
Тату. Конечно! Драконов, которые могут отнести его к Подолу Неба, теперь двое. Тату скоро полетит домой!
С души Бена словно упал тяжелый камень. Она вдруг стала легкой, как перо, которое они везут в Мимамейдр.
– Хорошо! – пробормотал он. – Ладно, тогда… Тогда я, пожалуй, полечу сначала в Мимамейдр. Гиневер понадобится моя помощь. С тремя крылатыми жеребятами наверняка будет много возни. Если перо сработает! – добавил он.
– Сработает. Даже не сомневайся, – заявил Лунг. – А когда жеребята подрастут, ты мне поможешь учить драконят летать.
Это звучало до невозможности прекрасно!
Бен обхватил руками шею Лунга, а Мухоножка перебрался в карман хозяина.
– Эй, Повелитель драконов! Пора отправляться! – крикнула Лола с головы Тату. – Ты же не хочешь, чтобы после всех хлопот мы попросту опоздали?
Она была права.
Бен выпустил дракона из объятий и посмотрел вверх на Серношерстку:
– Скоро увидимся!
– Прихвати, пожалуйста, пару лисичек! – попросила Серношерстка. – И белых грибов. И два-три…
– Бен! – крикнула Лола. – Пока ты дослушаешь до конца грибное меню Серношерстки, пегасы на нашей планете точно вымрут!
Лунг легонько подтолкнул мальчика в сторону отправлявшихся.
– Тату! – крикнул он, пока Бен взбирался по хвосту младшего дракона. – У тебя теперь есть свой ездок. Не вздумай, пожалуйста, отбить моего! Он мне самому нужен.
– Договорились! – отозвался Тату, пока Бен пристегивался позади Уинстона.
Дракон расправил крылья, словно усыпанные цветами с окрестных деревьев.
– Драконья почта в Мимамейдр отправляется! – воскликнул Уинстон. Берулу на всякий случай спрятался ему под куртку.
И Тату взмыл с тронной платформы Краа в душный утренний воздух.
Бен оглядывался на Лунга, пока джунгли не скрыли дерево грифонов. Расставаться было больно. Но все же не так невыносимо, как раньше, потому что каждый взмах крыльев Тату обещал ему скорое свидание с Лунгом.
47. Наконец-то
Дожить до той поры, когда исчезнет тревога и страх! Увидеть, как поднялась и рассеялась туча над головой – та самая туча, лежавшая на сердце, из-за которой возможность счастья обратилась было в воспоминание! Это одно из немногих чувств, известных всем без исключения.
Ричард Адамс. Обитатели холмов (Перевод Т. Чернышевой)
Гиневер с Витой и несколько ниссе сидели за завтраком, как вдруг в дверях появился Гильберт Серохвост. Усы у него дрожали, чего за сдержанной крысой, вообще-то, не водилось. У Гиневер перехватило дыхание. Задачей Гильберта было следить за передатчиком.
– Оно у них! Перо!
Вита пролила кофе на бутерброд с джемом, а Гиневер вскочила так резко, что ниссе попадали со стульев.
– Но… Гильберт! Остался всего один день! А им только лететь…
– Гиневер Визенгрунд! – резко оборвал ее Серохвост. – Дослушай сообщение до конца! Перо прибудет драконьей почтой!
Гиневер и Вита удивленно переглянулись.
– Драконьей почтой? Но Лунг ведь…
– Гиневер! – воскликнула Вита. – Что же ты стоишь! Беги скажи Анемосу!
И правда.
Гиневер пулей вылетела из дома, опрокинув грибовников, толкавших ей навстречу тележку сена, и осмотрелась. Пегаса нигде не было видно. Только бы он не улетел с тучеворонами патрулировать границу! Она побежала к фьорду. Никого. Но тут летучая свинка рассказала ей, что видела Анемоса у заброшенной пещеры Зубцеборода.
Пегас стоял там, где любил отдыхать старый дракон.
Пол пещеры в этом месте до сих пор был теплым, как будто камень нагрело солнце. Заслышав шаги, Анемос обернулся. Гиневер так запыхалась от бега, что не могла произнести ни слова. Но в этом не было необходимости. Анемос прочел радостную весть по ее лицу.
На мгновение он замер, не сводя с Гиневер глаз. А потом подошел и прижался лбом к ее плечу.
– Садись, дочь людей! – Он вынес ее из пещеры, на ходу расправляя крылья.
Они полетели над лесом и лугами, и Гиневер чувствовала, как бьется сердце пегаса.
Добрые вести уже разнеслись по Мимамейдру. Перед стойлом собралась толпа сказочных существ, но тучевороны никого не пропускали внутрь.
Гусыни, сидевшие на гнезде, разумеется, тоже были в курсе. Они так возбужденно гоготали, что даже забыли возмутиться, когда Гиневер сунула руку им под перья. Она осторожно вытянула первое попавшееся яйцо. Уранос лежал в нем, свернувшись в клубок из ног и крыльев.
– Все будет хорошо, – прошептала Гиневер и поцеловала скорлупу в том месте, где несчастный жеребенок прижимался носом к тесной скорлупе. – Все будет хорошо. Скоро вы все будете меня катать и летать наперегонки со своим папой!
Она осторожно положила яйцо обратно. Анемос встал рядом с ней. Гиневер обняла гусынь – хотя они не любили этих дурацких человеческих излияний – и улыбнулась Анемосу:
– Вот видишь! Мой отец всегда выполняет свои обещания!
48. Новый дракон в Мимамейдре
– Разве не достаточно утешения в тех днях, что нам дано прожить? Запомни, самая большая радость – жить среди тех, кого мы любим, среди вещей, которые дороги нам, среди всей красоты мира. И это самое большое утешение.
