Пурвис судорожно дернулся. Он выглядел так, словно находится на грани нервного срыва.
– У меня внутри? Что у меня внутри?
У Джонера зачесалась кожа, словно по ней маршировали тысячи муравьев, и каждый – с серебристыми зубами. Он повернулся к Кристи:
– Черт, я не хочу, чтобы одна из этих тварей родилась поблизости.
Врисс подкатился к ним:
– Это большой риск.
Колл, судя по выражению лица, готова была на них накинуться.
– Мы не можем просто его оставить!
«Дерьмо, она что, никогда не устанет?» – утомленно подумал Джонер.
Врисс попытался уговорить Колл. Джонер это одобрил. Вероятно, только у Врисса были на это шансы.
– Я думал, ты явилась сюда, чтобы они не распространились.
Слова Врисса заставили Колл поколебаться. Она повернулась к Рэну.
– Нет ли способа… ты можешь это остановить?
Кристи покачал головой:
– У нас нет на это времени!
– Здесь – нет, – ответил Рэн, не глядя на Пурвиса. – Лаборатория разрушена.
– Я мог бы его убить, – мягко обратился Кристи к Колл. – Без боли. В затылок. Может, так лучше всего.
«Вот старый добряк», – подумал Джонер, глядя на здоровяка.
Колл яростно покачала головой:
– Должен быть другой способ. А если мы его заморозим?..
Пурвис переводил взгляд с одного на другого. Он выглядел все более напуганным. Мужчина уставился на свою грудь.
– Что, на хрен, у меня внутри?
Они смотрели на него, и Джонер осознал, что все выглядели смущенными, даже Ди’Стефано. Все здесь были виновны, все и каждый.
Наконец Рэн тихо заговорил:
– Паразит. Чужеродный элемент, который…
Рипли шагнула вперед. Она явно устала от этой ерунды.
– У тебя в груди монстр, – заявила она прямо в лицо Пурвису, в упор. – Эти парни, – она ткнула большим пальцем в команду «Бетти», – хакнули ваш корабль и продали ваши криокапсулы тому парню, – она кивком указала на Рэна. – А он посадил в тебя чужого. Через несколько часов он пробьется через твою грудную клетку, и ты умрешь. Вопросы?
«Ого, вот это настоящая хладнокровная стерва!» – восхищенно подумал Джонер.
– Кто… кто ты? – запинаясь, выговорил Пурвис, глядя на нее широко открытыми глазами.
– А я – мать монстра, – заявила Рипли, глядя ему прямо в глаза, не моргая.
Затем она повернулась к Рэну и пристально смотрела на него, пока он не отпрянул. А после этого двинулась дальше к выходу. Ее эта проблема больше не волновала.
Очевидно взяв за образец прямолинейный подход Рипли, Колл протолкалась мимо Джонера, схватила Пурвиса за руку и резко заявила:
– Он пойдет с нами. На «Бетти» мы его заморозим, а позже доктор сможет удалить тварь.
Все уставились на Рэна, и он кивнул.
– Хорошо.
Джонер моргнул. Он поверить не мог, что они все на это ведутся, вот так, запросто. Он надвинулся на маленькую женщину.
– С чего это ты тут, на хрен, командуешь?
Та дерзко уставилась на него.
– С того, что ты без яиц родился.
Прежде чем Джонер успел бросить что-то в ответ, между ними втиснулся Врисс:
– Полегче, народ.
Кристи подошел к Пурвису и принялся подгонять его следом за Рипли.
– Пойдем. Может, ты даже выживешь. Дернись мне, и я тебя пристрелю.
Ворча под нос и ругательски ругая весь этот бардак, Джонер двинулся вместе с остальными через лабораторию.
10
«Хранилище клонов»? Рипли прочитала табличку перед последней лабораторией, через которую им оставалось пройти, но слов по-настоящему не осознала. Она все так же шла первой.
Ди’Стефано подошел к одной из консолей, и его пальцы забегали по кнопкам.
– Мы миновали луны Юпитера, – сообщил он.
Рипли знала, что должна испытывать какое-то ощущение срочности, какое-то побуждение действовать, но ее вело исключительно самосохранение.
«Как у любого животного, – с горечью подумала она. – Как у них».
Боясь, что чужие ее почувствуют, она переключилась на другие мысли. Сколько еще времени они будут слишком заняты, чтобы погнаться за ней?
Они прошли мимо очередной двери в бесконечном ряду. Надписи на табличках для Рипли ничего не значили, но у следующей двери…
Она застыла.
Там что-то было. Кто-то.
Несмотря на безграничную пустоту, которую ощущала Рипли – ощущала с момента рождения, – она внезапно ощутила прилив страха. Насторожив все чувства, она повернулась к двери. На стеклянном окошке, встроенном в дверь, были цифры.
«1–7».
Рипли медленно развернулась и подошла к двери, глядя на надпись.
Опустив взгляд, она закатала рукав и уставилась на номер – «8».
«Просто уходи, – приказала она себе. – Просто иди дальше».
Она закрыла глаза и содрогнулась. Что-то ужасное крылось за этой дверью – что-то, имеющее к ней отношение.
Ди’Стефано закончил работать с консолью, прошел мимо Рипли и услужливо заметил:
– Нам не туда.
Кристи остановился рядом, явно встревоженный ее странным поведением.
– Рипли, у нас нет времени осматривать достопримечательности.
Это было неважно. Они могли идти дальше без нее. Рипли знала, что должна войти внутрь.
Внезапно рядом оказался Рэн. Даже в его голосе сквозило беспокойство:
– Рипли… не надо.
Она должна была. Рипли открыла дверь и остановилась на миг. Ей нужно было время подготовиться к тому, что – она знала – предстоит увидеть.
Все это время ее беспокоило отсутствие чувств, отсутствие человечности. И вот теперь она внезапно тонула в нахлынувших чувствах.
Боль. Ужас. Отвращение. Сожаление. Горе, от которого разрывалось сердце.
Остальные столпились в дверном проеме. Они ничего не понимали, но явно не желали продолжать путь без нее.
Рипли смотрела в комнату, полную инкубаторов.
Нет, не инкубаторов. Уже нет.
«Хранилища. Высокотехнологичные консервные банки. Для моих сестер».
В первом контейнере плавал в защитной жидкости организм размером с полностью развитого человеческого зародыша. Существо выглядело совершенно деформированным, едва узнаваемым. Оно было отмечено как «Номер 1».
«Не оно, – сказала себе Рипли, – она».
