Живот королевы вырос еще больше, затем начал двигаться, пошел волнами.
Это побудило Рипли к действию. Попытавшись встать, она обнаружила, что тело отзывается предательски медленно, вяло.
«Неважно».
Она заставила себя подняться с пола и поклялась:
– Я выберусь. Будь все проклято, я отсюда выберусь!
Гэдиман все еще наблюдал за ней с ухмылкой на губах, лишившись последних остатков разума.
– Разве ты не хочешь взглянуть, что будет дальше? – весело поинтересовался он.
13
Отключившись от «Бетти», Колл принялась наблюдать за тем, как Врисс готовится к отстыковке от «Возничего». Она все еще горевала о Рипли, но нужно было спасти уцелевших. Составив полетный план, Врисс улыбнулся ей, и Колл ответила неуверенной улыбкой.
Еще оставались дела, так что она отошла от консоли и направилась к Джонеру с Пурвисом. Подойдя, Колл взглянула в обезображенное шрамом лицо.
– Джонер, уложи Пурвиса в морозилку.
Джонер, который явно расслабился, оказавшись в безопасности на борту «Бетти», охотно хлопнул Пурвиса по спине.
– Лады, приятель, время вздремнуть.
Пурвис, который выглядел невероятно уставшим и измотанным, кивнул.
Колл прошла вперед, чтобы помочь Джонеру с криосмесью. Она справлялась с этим быстрее, а в случае Пурвиса они и так уже жили на одолженное время. Колл вошла в темный коридор и помедлила, ожидая, пока зажгутся лампы – но ничего не произошло. Она нахмурилась. Во время подключения к «Бетти» она не заметила никаких механических проблем, но, с другой стороны, и не анализировала состояние корабля до мелочей. И все же эти лампы должны были заработать, как только они поднялись на борт.
Колл обеспокоенно оглянулась на Джонера, но прежде, чем она успела заговорить, из тьмы протянулась рука. Свет блеснул на стволе пистолета. Раздался оглушительный выстрел, и Пурвис с криком повалился на пол: пуля попала ему в плечо.
Джонер потянулся за оружием, но рука грубо обхватила Колл за горло, а все еще дымящееся дуло уперлось ей в щеку. Колл застыла.
«Кто?.. Что?.. Почему?..»
Мужчина толкнул ее вперед, на свет, и Колл услышала знакомый голос.
– Двинешься, – сказал мужчина Джонеру, – и я ей мозг прострелю!
Рэн!
Врисс резко развернул кресло. Колл видела, как его лицо исказили гнев и отчаяние. Прикованный к креслу, он ничем не мог помочь.
Джонер выглядел собранным, напряженным. Такого рода проблемы он понимал, с такими врагами умел разбираться. Он стоял, расставив ноги, держа руки подальше от тела, и пытался выглядеть неопасным. Но Колл видела Джонера в деле. Если Рэн хоть как-то понимал таких людей, ему следовало застрелить Джонера прямо сейчас, не вступая в разговоры. Впрочем, она подозревала, что знания доктора лежали в иных областях.
– Ди’Стефано! – рявкнул Рэн. – Забери у них оружие.
Колл взглянула на солдата. Подчинится ли он приказу? Она спасла ему жизнь в кают-компании. Пойдет ли он против них?
Ди’Стефано выпрямился, словно собирался отдать честь.
– Прошу прощения, сэр, но… идите на хрен.
Он явно не собирался ни сдавать оружие, ни разоружать Джонера.
Рэн прижал Колл к себе крепче. Она чувствовала, как он напряжен, как отчаянно дрожит. Пистолетное дуло сильнее вдавилось в щеку.
– Бросайте оружие! – заорал Рэн. – Бросайте, или мы все умрем!
Внезапно раздался пронзительный крик, и все развернулись. Пурвис резко выпрямился и схватился за грудь. Глаза его были широко распахнуты.
Никто не шевелился. Даже Рэн.
Рипли отчаянно пыталась придумать, как выбраться из хранилища отходов. С этой точки она не видела ни дверей, ни хоть каких-то люков. Чужие как-то принесли ее сюда, здесь обязан быть выход!
Королева билась все сильнее, ее крики сливались в один. Чужие выглядели все более взволнованными. Они гудели, щебетали, метались в грязи. Королева издала особенно пронзительный крик, и Рипли застыла. Брюхо королевы напряглось. Видно было, как внутри что-то ворочается. Нахлынули воспоминания, и Рипли натянулась, как струна.
«Со мной случилось подобное. Я дала жизнь. Когда-то я стала матерью – настоящей матерью. Я лежала в своей кровати, и муж сидел рядом. И медсестра, и врач. Живот напрягся, и я закричала».
Воспоминание оказалось настолько сильным, что Рипли все чувствовала. Ее руки инстинктивно метнулись к животу.
«Я истекала потом, но отказывалась от обезболивающих, даже когда муж умолял меня их принять. Меня тревожило, как могут отозваться все те годы воздействия криосмеси, так что во время родов не хотела ничего принимать. В собственном доме. В собственной кровати».
Рипли смотрела, как королева бьется и кричит в слизи и грязи. От этой карикатуры, пародии на собственный опыт, ее тошнило.
«Я родила девочку, прекрасную маленькую девочку. Похожую на обоих родителей. Мы назвали ее Эми».
Эллен Рипли, пойманная в аду чужих, моргнула, когда на нее обрушился поток человеческих воспоминаний.
«Ты сказала Эми, что вернешься к ее одиннадцатилетию. Ты обещала. Тогда ты впервые их побила. Но твою спасательную шлюпку не могли найти сорок семь лет. Эми умерла, так и не узнав, почему ты не вернулась к ее дню рождения».
Рипли на секунду закрыла глаза, вглядываясь в лицо дочери. Всплывали другие воспоминания.
Тритончик.
Хикс.
Даже Джонси…
Все ушли, исчезли давным-давно.
Гэдиман, висевший рядом, с неприкрытым восторгом наблюдал за происходящим. Он улыбался, как безумец, а низкое «хи-хи-хи» раздражало и выбивало из колеи едва ли меньше, чем гудение чужих.
Королева вскрикнула снова и потянулась к Рипли, словно клон, ее «мать» каким-то образом могла помочь ей пережить эти ощущения, направить роды. Самка взревела, пытаясь подняться с вонючего ложа.
Помня собственную боль, Рипли застонала в унисон. В животе все рефлекторно сжалось.
А внутри, в генах она ощущала боль королевы на глубинном уровне. Телепатическая связь навязала ей эту боль, вынудила стать королевой в ее родовых муках. Вздутый, колышущийся живот, раздирающая жгучая боль, безжалостное давление. Бунт тела, вынуждающего продолжать работу, которую ей уже не хотелось продолжать. Рипли застонала в унисон с королевой, страдая вместе с ней из-за разделенных усилий и связи.
Одновременно она ощущала беспокойство воинов, которые придвинулись к беспомощной королеве. Она чувствовала их тревогу. Все они – ее мужья, все – жаждали помочь королеве, но ни один из них не знал – как.
Внезапно из огромного живота королевы подобно гейзеру вырвался фонтан крови. Она лилась толчками, текла, образуя кислотные реки на вздувшейся плоти. Рипли попыталась отвернуться. Она не хотела больше видеть эту уродливую пародию на человеческие роды.
