Эбби закрыла глаза и постаралась не думать о том, что происходит. Почувствовала, как колено вторгается между сжатых из последних сил ног. Она знала: это Кристиан. Он не уступит первенство Джейми. Во рту появился странный металлический привкус: искусанные до крови, распухшие губы болели. Эбби пыталась сосредоточиться на музыке, но все равно ощущала, как недавний принц возится с брюками и срывает с нее трусики. Перестала дышать, когда тот грубо вонзился. Поймет ли, что для нее это впервые? Замерла, когда он начал раскачиваться и наконец то ли со стоном, то ли с рычанием рухнул, придавив своим немалым весом. От довольного хриплого пыхтения снова затошнило. Эбби позволила себе дышать. А когда Кристиан встал, приоткрыла глаза и увидела, что Джейми расстегивает ширинку, а Кристиан ободряюще хлопает приятеля по спине. На сей раз боли не было – наверное, Эбби вообще перестала что-либо чувствовать. Джейми оказался быстрее, яростнее; хотелось посмотреть ему в лицо, но Эбби снова зажмурилась, дожидаясь конца. Слышала, как парни разговаривают, но не разбирала слов – звуки сливались в бессмысленную массу. Зато в мыслях четко выстроились все до единого доводы: винить следовало только себя.
Когда все закончилось и парни ушли, Эбби осталась сидеть на кровати, не в силах сделать что-то еще, кроме как застегнуть пряжку на груди и вытереться футболкой, найденной в корзине для грязного белья. Комната Кристиана, холодная на первый взгляд, теперь казалась стерильной, ледяной, пустынной. Ни характера, ни настроения в ней не ощущалось – у Кристиана не было души. Золотой мальчик открыл свое истинное лицо, и лицо это напоминало жуткую маску.
Эбби сидела измученная, сломленная и опустошенная. Дура. Еще сегодня днем она мечтала ощутить, как обнаженное тело Кристиана прижимается к ее телу. А теперь, когда это случилось, возненавидела себя за наивную симпатию и низкое, первобытное влечение.
Неожиданно Эбби подумала, что придется идти домой одной, в мерзком платье, которое и платьем-то не назовешь. Она схватила со стула свитер и попыталась прикрыться, чтобы выбраться отсюда и спрятаться в своей комнате, в своем убежище. Протрезвев, Эбби спустилась по лестнице, пробралась сквозь веселую толпу, вышла через французское окно и увидела Кристиана и Джейми, которые беспечно болтали и смеялись в кругу друзей.
– Вот ты где! – послышался голос.
Эбби повернулась: Дэни стояла, накинув на плечи не по размеру просторный пиджак Кристиана – недвусмысленное предупреждение присутствующим парням: не трогать, это мое. Тут же захотелось сорвать свитер, чтобы не ощущать зависимости и не давать повода для досужих разговоров.
– А я решила, что ты ушла, – промолвила Эбби после заминки. В это мгновение она лихорадочно решала, что лучше: разрыдаться или поскорее убраться отсюда.
– Нет, собиралась зайти за тобой. Ты изрядно утомилась, вот и хотела дать тебе отдохнуть.
Надо зайти в аптеку и попросить защитную таблетку. Срочно что-нибудь предпринять.
– Уже все в порядке. Можно идти домой.
Дом. Дом был не в одной с Дэни комнате, дом был у папы. Господи! Папа! Какое нестерпимое разочарование постигнет его! Эбби мечтала свернуться клубочком в своей розовой комнате, принять из теплых рук отца стакан «Хорликса» и весь день вместе с ним смотреть черно-белые фильмы. Завтра воскресенье. Если позвонить, он обязательно приедет за ней. Отчаянно хотелось позвонить. И ехать-то всего час, не более. Если позвонить просто так, без особой причины, отец поймет, что случилось нечто ужасное? Наверное, лучше притвориться, что надо приехать домой, чтобы как следует помыться и постирать. Да, точно. Утром она обязательно позвонит – сразу, как только проснется.
Глава тринадцатая
Викарий
В Париже был необычайно жаркий для августа вечер. Липкий зной казался тем более непереносимым, что, куда бы ни направился преподобный Стивен Коллинз, повсюду его окружали потные иностранцы. Он брел по кварталу Пигаль в сторону отеля «Шангри-Ла» – бывшего дома семьи Бонапарт, из окон которого открывался величественный вид на Сену и Эйфелеву башню, не имевший ничего общего с этой убогой, неряшливой частью города. Как правило, Стивен не решался ходить этой дорогой, зная, что именно здесь сосредоточен парижский разврат, однако сегодня он возвращался с Монмартра, из базилики Сакре-Кёр. Воздух сгустился, став почти осязаемым, так что гроза казалась неизбежной. Через минуту небо разорвала молния, пророкотали первые громовые раскаты, и упали первые капли дождя. Прохожие поспешили спрятаться под навесами ближайших увеселительных заведений.
В Париж Коллинз приехал не впервые. Оставив школьный приход и отказавшись от веры, он занялся поисками истины, способной возродить связь с Церковью, но обнаружил лишь новые причины для сомнений в существовании Всевышнего. Да и сам Стивен всей своей жизнью являл убедительный пример против Божественного присутствия. Он колесил по Европе, чтобы побывать в знаменитых соборах, однако ноги безошибочно приводили в иную часть города, словно какой-то глубоко спрятанный инстинкт указывал запретное направление. Уже через несколько секунд ливень обрушился со стихийной силой и насквозь промочил все вокруг. На неровной земле образовались глубокие лужи, будто кто-то открыл водопроводный кран. Стивен прыгал, выбирая высокие места, пока не очутился на некоем подобии тротуара.
Несколько лет назад умерла от рака его жена Элен, и одиночество навалилось непереносимым грузом. Замены не существовало. Не было на свете женщины, способной терпеть и Стивена, и его склонность к саморазрушению. О местах, подобных этому, он услышал в мужском клубе, завсегдатаем которого являлся в родном городе. Джентльмены обсуждали молодых красавиц, готовых подарить любовь и ласку пожилому человеку в обмен на хороший ужин и умеренное денежное вознаграждение. Оказавшись в Париже впервые, Стивен почувствовал себя неловко, однако доступные женщины умеют раскрепостить и внушить ощущение собственной важности. Стоило лишь войти в бар, как девушка раза в три-четыре моложе его уже оказывалась рядом и улыбалась, как давняя, добрая знакомая.
Сегодня Стивен собирался наведаться в какое-нибудь новое местечко: посещению обычного пристанища погода не благоприятствовала, да и смена обстановки представлялась нелишней. Он спрятался от дождя в темном клубе с неоновой вывеской над дверью и указывающей внутрь стрелой.
– Здравствуйте, сэр! – Немолодая тайка широко улыбнулась, показав безупречно белые зубы. Наверное, заведение принадлежало ей.
– Добрый вечер.
– Желаете выпить?
– Да, пожалуйста.
– Желаете девушку? – Хозяйка лукаво и в то же время требовательно посмотрела ему в лицо. Хотя все в квартале знали, зачем сюда приходят посетители, Стивен смущенно опустил голову и отвел взгляд.
– Да.
– Присаживайтесь, девушка выйдет. – Она проводила гостя к столу в углу пустынной комнаты; дождь спугнул потенциальных клиентов.
Не успел Стивен устроиться на мягком диване, как рядом появилась девушка с красивым добрым лицом. Никакой косметики, только естественная привлекательность молодости.
