Немного постояв перед дверью, Джинни постучала опять. Не хотелось самой распахивать дверь и заставать людей врасплох. Ответа не было, и Джинни постучала в третий раз. Больному она была готова оказать помощь. Сделав это, она вернется к осуществлению прерванного плана. Она была классической самоубийцей, и то, что самоубийство немного откладывалось, ничего не меняло. Не проходило дня, чтобы она не столкнулась с чьим-нибудь сознательным уходом из жизни, и такие вещи Джинни больше не шокировали.
– Вы в порядке? – спросила она громко и твердо. Ей не ответили, и она уже собиралась уйти, но тут услышала тихий голос:
– Все хорошо.
Какой молодой голос! Мужской или женский – не разобрать. Вступил в дело инстинкт, она забыла о себе.
– Вы замерзли? Вы голодны?
Долгая пауза, человек в домике вроде бы задумался.
– Нет, я в порядке. – Все-таки паренек. – Благодарю.
Джинни улыбнулась. Вежливый какой! Она хотела уйти, вернуться к выполнению своего плана, хотя этот эпизод заставил ее помедлить и отвлек. Той решительности, как несколько минут назад, уже не было, но Джинни все равно зашагала обратно к ограде. При этом она поневоле гадала, что за люди в аппаратной, что они там делают…
– Эй! – окликнул ее голос.
Джинни удивленно оглянулась и увидела растрепанного мальчонку лет одиннадцати-двенадцати, с лицом цвета некрепкого кофе, в футболке, драных джинсах и кедах. Он смотрел на нее диким взглядом яркой, какой-то стальной синевы.
– У вас есть еда?
Джинни была поражена тем, как мало на нем надето для такого холода.
– Я могу принести. – Она знала, «Макдоналдс» неподалеку, потому что, бывало, там завтракала и ужинала.
– Не надо. – У мальчика был разочарованный вид, стоя в двери аппаратной, он трясся от холода. Этот домик, почему-то оставшийся незапертым, он использовал для ночлега.
– Хочешь, я что-нибудь тебе принесу? – снова предложила Джинни.
Мальчик помялся, покачал головой и исчез в домике. Джинни вернулась к ограде и опять уставилась на реку. То, что только что казалось правильным, сейчас уже отталкивало. Она уже хотела идти домой, как вдруг синеглазый паренек с кудлатой черной шевелюрой очутился рядом с ней.
– Я могу пойти с вами, – предложил он, отвечая на ее намерение накормить его. – Я могу заплатить.
Глядя на него, отважно пытающегося унять дрожь, Джинни понимала, что в этот раз не прыгнет в реку и не умрет. Вместо этого она накормит ребенка. Она начала стаскивать с себя куртку, чтобы укутать его, но он гордо отказался. Бок о бок они двинулись прочь от реки. Вместо того чтобы умереть, покончить со своим несчастьем в редком для нее приступе малодушия, Джинни шла ужинать с незнакомым мальчишкой.
– В двух кварталах отсюда есть «Макдоналдс», – сказала она ему на ходу. Она старалась шагать быстро, чтобы он не слишком замерз, но, дойдя до ресторана, убедилась, что он весь дрожит и едва ли не лязгает зубами от холода.
Яркий свет позволил разглядеть его как следует. Таких синих глаз она еще не видывала. Лицо у него было еще детское, совершенно невинное. Не иначе, их дорожкам этим вечером суждено было пересечься. В ресторане было тепло, но мальчик все равно прыгал на месте, чтобы быстрее согреться. Ей хотелось обнять и пригреть его, но она не осмеливалась.
– Что ты будешь? – ласково обратилась она к нему. Он застыл в нерешительности. – Не стесняйся! Уже почти Рождество, побалуй себя!
Он, улыбаясь, заказал два «Биг-Мака», картошку и большую «колу», Джинни – один «Биг-Мак» и маленькую «колу». Она расплатилась, и они сели за столик ждать заказа. Он был готов через пару минут. Мальчик успел согреться и перестал дрожать. Он с какой-то мстительностью набросился на еду и только за вторым бургером перестал жевать, чтобы поблагодарить Джинни.
– Я бы сам мог за себя заплатить, – смущенно пробормотал мальчик. Она кивнула.
– Не сомневаюсь. Просто сейчас моя очередь.
Он кивнул. Наблюдая за ним, она гадала, сколько ему лет. Какой потрясающий цвет глаз!
– Как тебя зовут? – осторожно спросила она.
– Блу Уильямс. Блу – имя, а не кличка. Мама так назвала меня из-за цвета моих глаз
[1].
Джинни покивала. Она бы тоже так сделала.
– Я – Джинни Картер. – Она подала ему руку. – Сколько тебе лет?
Он подозрительно покосился на нее, чего-то испугавшись, и выпалил:
– Шестнадцать!
Не вызывало сомнения, что это неправда. Он, похоже, боялся, что Джинни сдаст его в Службу охраны детства. С шестнадцатилетним так поступить уже нельзя.
– Как насчет ночевки в приюте? – предложила она. – В аппаратной небось холодно. Если хочешь, я могу тебя отвезти.
Он решительно помотал головой и одним махом выдул половину своей «колы». Он уже съел оба бургера и почти всю картошку. Видно было, как он изголодался – не иначе, давно не ел.
– Мне и в сарае хорошо. У меня спальный мешок, в нем тепло.
Джинни засомневалась, что так оно и есть, но спорить не стала.
– Давно ты живешь так, один? – Парнишка мог оказаться беглецом, которого ищут. Если так, там, откуда он удрал, ему было, наверное, хуже, чем на улице, иначе он вернулся бы домой.
– Несколько месяцев, – немного туманно ответил он. – Не люблю приюты. Там полно психов. То тумаков навешают, то ограбят. Многие болеют, – рассказывал он со знанием дела. – Лучше уж так.
Ей хотелось верить ему, она слыхала о насилии в приютах для бездомных.
– Спасибо за ужин, – с улыбкой сказал он. Сейчас он был еще больше похож на маленького мальчика, какие там шестнадцать лет! Было видно, что он еще не бреется и, несмотря на свою тяжелую жизнь, остается ребенком – уже умудренным жизнью, но все равно ребенком.
– Хочешь еще чего-нибудь? – спросила Джинни.
Он помотал головой. Они встали из-за стола. Прежде чем выйти, Джинни заказала еще два «Биг-Мака», картошку и «колу» и, получив заказ, сунула пакет мальчику.
– Вдруг опять проголодаешься.
От благодарности он, беря пакет, вытаращил глаза. Они вышли на улицу и зашагали назад тем же путем, каким пришли. Холод не позволял медлить. Снег еще падал, но ветер стих. Они быстро достигли аппаратной. У двери Джинни расстегнула молнию на куртке, сняла ее и отдала мальчику.
– Я не могу забрать ее у вас! – стал отказываться он, но Джинни настаивала, стоя под снегом в двух толстых свитерах. При минусовой температуре у него, в одной футболке, опять зуб на зуб не попадал.
– Дома у меня есть другая, – заверила Джинни мальчика, и он медленно, не переставая благодарить, надел куртку. Она была на толстой подкладке и не пропускала ветер. Он с улыбкой посмотрел на Джинни.
