– Зачем ты говоришь с ними, Иеремия?
– Проказа! Они прокаженные!
– Гнать нечестивцев прочь!
– Вдруг они наведут порчу на наши дома и наших детей?
– Неужели ни у кого из вас нет сердца? – Женщина вытянула руки в сторону Иеремии и жителей деревни. – Я слышала, что на горе живут люди, которые считают себя чуть ли не святыми. Но разве Господь учил нас этому? Велел возвышаться, отдаляться от братьев и сестер? Господь наш милостив и…
– Не смей говорить нам, как слушать и понимать Слово Божье! – загремел Иеремия. – Здесь все просветлены и чисты помыслами, в отличие от вас! Лепра – это кара Божья, болезнь не телесная, но душевная! Причиной ей – поганый лживый язык и пожелание зла другим. Господь наказал вас, люди прогнали от себя, и каждый, кто смотрит на вас, знает, что перед ним нечестивый грешник. Единственное средство излечиться от этого позорного недуга – искреннее раскаяние. Поэтому уходите отсюда, не тревожьте добрых людей и покайтесь во грехе!
Старик и девочка прижались друг к другу. Мужчина низко склонил голову. Пожилая женщина, скрестив на груди руки, пылающим взором смотрела то на жителей деревни, то на свою молодую подругу.
Черноволосая красавица, на внешности которой болезнь не успела оставить следов, тяжело дышала, вытянувшись в струнку и глядя на своих обидчиков. В больших глазах ее блестели жгучие слезы.
– Если вы такие святые, светлые и непорочные, как думаете, то чего вам тогда нас бояться? Наша хворь не пристанет к вам, раз вы безгрешны! – Внезапно она шагнула вперед. – Ну, смелее! Пусть кто-нибудь возьмет меня за руку! Проверим, настолько ли вы чисты и праведны, как говорите!
Люди в толпе ахнули и попятились. Кто-то из детей заплакал. И только Иеремия остался стоять на месте. Женщина между тем не собиралась останавливаться. Сделала еще один шаг вперед – теперь она шла прямо к Иеремии.
– Остановись, негодная! Не смей ступать на нашу землю!
– Почему твои люди так боятся меня?
Иеремия непроизвольно сжал ладони в кулаки.
– Остановись! Предупреждаю тебя! Ты пожалеешь! – крикнул он, и голос его задрожал.
Женщина услышала это и издевательски засмеялась:
– Ты трясешься, как трусливый заяц! Испугался слабой женщины? Какой пример ты подаешь своим людям?
Иеремия покраснел от гнева: эта отверженная, пария заставила его потерять лицо, выставить себя на посмешище на глазах у всех деревни!
– Замолчи! Убирайся! Или я велю пристрелить тебя, как паршивую собаку!
– Пристрелить? Разве праведникам и святошам такое прощается? Убить невинного человека, к тому же больного? Неужели вы хотите гореть в аду? Мы-то знаем, что ад действительно существует – мы в нем живем!
Она шла и шла, расстояние между нею и Иеремией стремительно сокращалось. Толпа волновалась, как темное штормовое море.
– В последний раз говорю – не подходи!
Женщина не послушалась. Она была уже совсем близко, и Иеремия не выдержал.
– Стреляйте! – завопил он. – Убейте эту тварь!
На лице женщины промелькнуло удивление. Должно быть, она все же не ожидала такого исхода. А может быть, желала его, потому что устала жить.
Одновременно грянули несколько выстрелов.
Сразу несколько человек попали в цель.
Черноволосая красавица покачнулась и беззвучно, с жуткой завораживающей грацией опустилась на землю и застыла. Серые одежды покраснели от крови, широко открытые глаза глядели в предзакатное небо, словно высматривая что-то в звенящей вышине.
Иеремия отошел назад, не отводя взгляда от распростертого у его ног тела. Снова наступила тишина, и в этой тиши раздался горестный вопль – кричала пожилая женщина.
– Нет, нет, – причитала она, повалившись на землю. – Вы убили ее! Убили мою Марию! Она была мне как дочь! Спасала и поддерживала всех нас и никому никогда не сделала зла…
Мужчина стоял с покорно опущенными плечами и склоненной головой. Он выглядел окончательно сломленным, словно жизнь уже ушла из него. Старик и девочка плакали, обняв друг друга.
– Я предупреждал вас, что вам тут не место! Говорил ей, чтобы остановилась! – Иеремия оглядел жителей деревни. – Та женщина могла стать причиной нашей гибели! Эти люди угрожают нам и нашим семьям!
Толпа одобрительно загудела. Никто не возражал, все полагали, что другого выхода не было.
– Убийцы! – выплюнула пожилая женщина. – Ненавижу!
В толпе загомонили еще громче.
– Никто вас сюда не звал, – сказал Иеремия.
– Мы уйдем, – со слезами проговорила старуха. – Но знайте, что невинная кровь Марии падет на ваши головы! Вам всем придется ответить за это. – Она повела рукой в сторону стоящих в отдалении людей. – Каждому!
Женщина поднялась с колен, подошла к старику с девочкой. Мужчина взялся за ручки, приготовившись везти свою тележку. Они уже развернулись спиной к жителям Плавы планины, как вдруг Иеремия вновь заговорил:
– Стойте!
Прокаженные замерли, глядя на него.
– Братья и сестры! Мы не можем дать им уйти. Только что эта женщина пригрозила нам. Она желала нам всем лютой смерти, вы сами слышали! Откуда нам знать, что на уме у этих негодяев? Что, если они захотят погубить нас, истребить нашу общину? Они могут заразить нашу воду или еду своей болезнью. Проберутся в наши дома, подбросят зараженные вещи! Достаточно им подкараулить кого-то из нас в лесу или возле дороги – и мы все будем обречены!
Некоторое время люди молчали, а потом кто-то крикнул:
– Ты прав, Иеремия!
Все остальные, словно получив команду, стали громко выкрикивать:
– Так и есть! С них станется!
– Это нелюди!
– А как же наши дети?
– Кроме того, – снова возвысил голос Иеремия, – если они пойдут в город и скажут, что мы убили эту женщину, сюда могут прийти полицейские, чтобы арестовать тех, кто стрелял… или даже забрать всех, без разбору! Они не понимают нашей веры, не любят нас и не поверят, что мы защищали свои дома и наших детей от скверны!
Толпа гудела, как потревоженное осиное гнездо. Со всех сторон сыпались оскорбления, гневные слова, люди кричали и потрясали кулаками. Никто не вступился за несчастных больных. Не спросил, не потому ли Иеремия так зол, что боится потерять уважение своей паствы, ведь хрупкая женщина превзошла его силой характера.
Ни один из жителей Плавы планины не заметил явного преувеличения в словах Иеремии, никому не пришло в голову, что старец мог и оболгать прокаженных, приписав им намерения, которых у них не было.
Как они пробрались бы в деревню, если вход в нее под охраной? Зачем им идти в город – они как раз пришли оттуда. Вряд ли их стали бы слушать и подниматься на гору, чтобы арестовывать тут всех подряд. К тому же горожане толком не знали дороги, да и сами скитальцы попали в деревню просто потому, что заблудились.
