— Беда в том, что мы не имеем настоящего начальника Генерального штаба. Надо заменить Мерецкова, — бросил Сталин.
Но есть и другая, немного отличающаяся в «интонациях» от жуковской, формулировка завершения этой истории с совещанием и отставкой К. А. Мерецкова, изложенная им самим.
«Мне было предложено охарактеризовать ход декабрьского сбора высшего командного состава и январской оперативной игры, — вспоминал Мерецков. — На все отвели 15–20 минут. Когда я дошел до игры, то успел остановиться только на действиях противника, после чего разбор фактически закончился, так как Сталин меня перебил и начал задавать вопросы.
Суть их сводилась к оценке разведывательных сведений о германской армии, полученных за последние месяцы в связи с анализом ее операций в Западной и Северной Европе. Однако мои соображения, основанные на данных о своих войсках и сведениях разведки, не произвели впечатления. Тут истекло отпущенное мне время, и разбор был прерван. Слово пытался взять Н. Ф. Ватутин. Но Николаю Федоровичу его не дали. И. В. Сталин обратился к Народному комиссару обороны. С. К. Тимошенко меня не поддержал.
Более никто из присутствовавших военачальников слова не просил. Сталин прошелся по кабинету, остановился, помолчал и сказал: „Товарищ Тимошенко просил назначить начальником Генерального штаба товарища Жукова. Давайте согласимся!“»
После четырех месяцев руководства Генеральным штабом Мерецкова снова назначили на прежнюю должность заместителя народного комиссара обороны СССР по боевой подготовке. В этот период он много времени проводил в поездках по военным округам (Ленинградскому, Киевскому и Западному), часто бывал на проводимых в них военных учениях. Именно во время проверки в Западном особом округе боеготовности авиации (по распоряжению Сталина) Мерецков увидел собственными глазами, как на аэродром во время военных учений приземлился немецкий самолет. В ходе служебного расследования выяснилось, что командующий округом, по указанию начальника Гражданской авиации СССР, разрешил принимать на данном военном аэродроме немецкие пассажирские самолеты. Мерецков отправил телеграмму о неправильных действиях командования военной авиацией округа на имя Сталина. До начала Великой Отечественной войны оставалось всего несколько дней…
Последние мирные часы
За несколько часов до нападения Германии на СССР Мерецкова вызвал его непосредственный начальник, нарком обороны Тимошенко, и заявил:
«— Возможно, завтра начнется война! Вам надо быть в качестве представителя Главного командования в Ленинградском военном округе. Его войска вы хорошо знаете и сможете при необходимости помочь руководству округа. Главное — не поддаваться на провокации.
— Каковы мои полномочия в случае вооруженного нападения? — спросил я.
— Выдержка, прежде всего. Суметь отличить реальное нападение от местных инцидентов и не дать им перерасти в войну. Но будьте в боевой готовности. В случае нападения сами знаете, что делать.
Итак, продолжает действовать прежняя установка. Сохранить мир для страны, насколько удастся: на год, на полгода, на месяц. Соберем урожай. Возведем новые оборонные предприятия. Вступят в строй очередные механизированные корпуса. Наладим производство быстроходных самолетов. Быть может, улучшится международная обстановка…»
В ночь на 22 июня 1941 г. К. А. Мерецков ехал в Ленинград. Но, прибыв утром в северную столицу, он услышал по радио выступление народного комиссара иностранных дел В. М. Молотова о злодейском нападении фашистской Германии на СССР и вместе с сопровождающими отправился в штаб Ленинградского военного округа. В своих воспоминаниях К. А. Мерецков описывает, как ему сообщили, что накануне его приезда в Ленинград из Наркомата обороны в штаб округа «поступила директива о приведении войск в боевую готовность в связи с возможным началом войны. За истекшее время соединения, части и подразделения округа стали подтягиваться ближе к государственной границе и занимать укрепленные районы, но делали это медленно, так как директива требовала, чтобы войска оставались рассредоточенными и продвигались скрытно. Постепенно налаживалась противовоздушная оборона. В целом округ не сумел выполнить все требуемое. Даже приведение войск в боевую готовность осуществлялось довольно робко: не позволял последний пункт директивы, которым запрещалось проводить без особого распоряжения какие бы то ни было другие мероприятия.
Примерно часов в восемь утра округ получил из Москвы вторую директиву. Но осуществить ее практически не представлялось возможным, так как она касалась фактически лишь тех армий, которые уже вели бои с противником на Северо-Западном, Западном и Юго-Западном фронтах. Специальным пунктом директива запрещала нам переходить государственную границу там, где враг не нарушил ее, причем особо указывалось, что наша авиация не должна совершать воздушные налеты на территорию Финляндии. Опять Ленинградский округ мог только ожидать развития событий.
Взяв всю ответственность на себя, я дал указание форсировать приведение войск в боевую готовность и запросить сведения о положении на флангах округа. Северный флот, которым командовал контр-адмирал А. Г. Головко, сообщил, что моряки настороже, но у них пока спокойно. Балтийский флот под командованием вице-адмирала В. Ф. Трибуца вел боевые действия на море. Из сухопутных баз на побережье Латвии поступали разноречивые сведения. Однако со стороны устья Невы Ленинграду пока ничто не угрожало. Наконец удалось связаться со штабом Прибалтийского особого военного округа. К телефону подошел заместитель командующего округом Е. П. Сафронов. Он сообщил, что согласно ранее утвержденному плану войска округа 22 июня должны были проводить боевые стрельбы.
Поэтому многие части и подразделения в момент начала войны находились на стрельбищах или по дороге к ним. А те части, которые стояли неподалеку от границы, ведут тяжелый встречный бой с противником. Связь имеется далеко не со всеми частями, не только со сражающимися, но и с находящимися в других пунктах округа. Командующий войсками округа генерал-полковник Ф. И. Кузнецов вчера вечером был близ границы и даже дал дополнительные указания о проведении боевых стрельб. Сейчас же неизвестно, где он находится.
Согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР, во многих областях, в том числе и Ленинградской, было введено военное положение. Все военные комиссариаты получили приказ призвать в армию военнообязанных четырнадцати возрастов, от 23 до 36 лет включительно. Ленинградским заводам было дано указание — широко развернуть военное производство. А пока мы собирали оружие в военкоматах, клубах, спортивных обществах и на окружных складах, налаживали его учет и распределение. Меня особенно беспокоило то, что в округе мало самолетов и танков. В связи с этим группе офицеров штаба округа я поручил подсчитать, чего и сколько может понадобиться округу при различных ситуациях: если Финляндия выступит тотчас, выступит позднее или не выступит совсем; если нам пришлют подкрепление, не пришлют его или мы сами должны будем помогать другим округам и т. д.
В мирное время невозможно предусмотреть все комбинации, которые могут возникнуть после начала войны, особенно когда сама война идет не так, как предполагали. В таких случаях нужно проявлять максимальную оперативность и перестраивать планы в соответствии с конкретными обстоятельствами.
