Визит в Берлин осенью 1940 г. А. М. Василевский подробно описал в своих воспоминаниях: «Специальным поездом, шедшим вне расписания, делегация выехала 9 ноября. Ее сопровождал в том же поезде немецкий посол в СССР граф фон дер Шуленбург. С Москвою поддерживалась постоянная радиосвязь. В первый же день поездки помощник В. М. Молотова И. И. Лапшов пригласил В. М. Злобина (старшего генерал-адъютанта наркома обороны СССР. — А. Г.) и меня к главе делегации. Из состоявшейся беседы нам нетрудно было уяснить, что переговоры в Берлине будут носить чисто политический характер и что основной целью нашей поездки является стремление Советского правительства определить дальнейшие намерения Гитлера и содействовать тому, чтобы как можно дольше оттянуть германскую агрессию».
На этих переговорах, равно как и на других, менее официальных, речь шла и об условиях, на которых Советский Союз мог бы примкнуть к странам Оси. Василевский в своих мемуарах описывает ситуацию идеологически правильно для послевоенного времени, то есть пишет о «грязной игре» противоположной стороны и «провокационном плане» раздела мира между Германией, Италией, Японией и СССР, который, разумеется, был отвергнут. «Не найдя общего языка, стороны разошлись. А вечером состоялся прием в советском посольстве на Унтер-ден-Линден. Явились рейхсмаршал Г. Геринг, заместитель Гитлера по руководству нацистской партией Р. Гесс, министр иностранных дел фон Риббентроп и другие. Не успели усесться за стол, как раздался вой воздушной тревоги: к Берлину приближались английские самолеты. Прием был прерван».
Планы противодействия
По возвращении А. М. Василевский стал одним из участников разработки оперативных планов стратегического развертывания Красной армии на северном, северо-западном и западном направлениях в случае начала боевых действий против германской армии. Он вспоминал, что, по мнению Сталина, «Германия постарается направить в случае войны основные усилия не в центре того фронта, который тогда возникнет по линии советско-германской границы, а на юго-западе, с тем чтобы прежде всего захватить у нас наиболее богатые промышленные, сырьевые и сельскохозяйственные районы». В соответствии с этим Генштабу было поручено так подправить план развертывания, чтобы в нем было предусмотрено сосредоточение мощной группировки войск на юго-западном направлении.
Не случайно немецкие военачальники потом вспоминали, что в указанном регионе Красная армия в первые дни войны имела чуть ли не двукратное превосходство в силах.
Василевский, уже зная, как началась война и скольких потерь стоила, решительно критиковал в своих мемуарах идею размещения аэродромов и складов поблизости от тогда еще новой западной границы СССР. «Генеральный штаб и лица, непосредственно руководившие в Наркомате обороны снабжением и обеспечением жизни и боевой деятельности войск, считали наиболее целесообразным иметь к началу войны основные запасы подальше от государственной границы, примерно на линии реки Волги. Некоторые же лица из руководства Наркомата (особенно Г. И. Кулик, Л. З. Мехлис и Е. А. Щаденко) категорически возражали против этого. Они считали, что агрессия будет быстро отражена и война во всех случаях будет перенесена на территорию противника… а раз это так, то и склады должны быть уже в мирное время придвинуты поближе к войскам».
В то же время разрабатывалась и концепция «упреждающего удара», впрочем, отвергнутая Сталиным. Но тезис о войне на чужой территории по-прежнему имел значительное число сторонников. А. М. Василевский много внимания уделял процессу подготовки, тренировки и обучения войск. В качестве практических мероприятий предусматривалось проведение зимой в каждой армии и округе армейского предназначения оперативной игры на тему армейской оборонительной операции, а в штабах округов фронтового предназначения — фронтовой оборонительной операции. Летом армии и округа осуществляли на тех же основаниях армейские или фронтовые двусторонние полевые учения. Основной, конечно, была наступающая сторона, а противоположная решала задачи оборонительного характера.
«Однако нельзя не сказать при этом, что правильная в принципе установка на то, чтобы вести войну на территории агрессора, что при нападении врага на СССР боевые действия советских войск должны быть до предела решительными, кое-где пропагандировалась односторонне, что, как уже говорилось, способствовало распространению иллюзий легкой победы в войне», — констатировал Василевский.
Неизбежность войны была очевидна, поэтому Генштаб разработал мобилизационный план. К началу вражеского наступления предусматривался выход на территорию приграничных округов войск, прибывших из глубины СССР. Предполагалось также, что наши войска вступят в войну во всех случаях полностью изготовившимися и в составе предусмотренных планом группировок, что отмобилизование и сосредоточение войск будет произведено заблаговременно.
Как известно, это сделать не успели. Хотя с середины мая 1941 г. по директивам Генерального штаба началось выдвижение ряда армий — общим числом до 28 дивизий — из внутренних округов в приграничные, положив тем самым начало выполнению плана сосредоточения и развертывания советских войск на западных границах. В мае и начале июня 1941 г. на учебные сборы было призвано из запаса около 800 тыс. человек, и все они были направлены на пополнение войск приграничных западных военных округов и их укрепленных районов.
В мае — июне 1941 г. по железной дороге на рубеж рек Западная Двина — Днепр были переброшены 19, 21 и 22-я армии из Северо-Кавказского, Приволжского и Уральского военных округов, 25-й стрелковый корпус из Харьковского военного округа, а в состав Киевского особого военного округа — 16-я армия из Забайкальского военного округа. 27 мая Генштаб дал западным приграничным округам указания строить в срочном порядке полевые фронтовые командные пункты, а 19 июня — вывести на них фронтовые управления Прибалтийского, Западного и Киевского военных округов. Управление Одесского округа сумело добиться такого разрешения ранее, что и обеспечило там не такое ошеломляющее начало войны.
А. М. Василевский признавался, что ему неоднократно приходилось выслушивать вопросы, почему при очевидно близком начале войны войска приграничных округов не были заблаговременно приведены в боевую готовность. «Само по себе приведение войск приграничной зоны в боевую готовность является чрезвычайным событием, и его нельзя рассматривать как нечто рядовое в жизни страны и в ее международном положении… Преждевременная боевая готовность Вооруженных Сил может принести не меньше вреда, чем запоздание с ней. От враждебной политики соседнего государства до войны нередко бывает дистанция огромного размера». При этом маршал считает, что информация разведки доходила до Сталина не всегда в полном объеме и достаточной убедительности, а начальника Генштаба она и вовсе могла миновать: «Начальник разведуправления, являясь одновременно и заместителем наркома обороны, предпочитал выходить с докладом о разведданных непосредственно на Сталина, минуя начальника Генштаба. Если бы Г. К. Жуков был в курсе всей важнейшей развединформации, при его положении и характере, он, наверное, смог бы делать более точные выводы из нее и более авторитетно представлять эти выводы И. В. Сталину и тем самым в какой-то мере повлиять на убеждение И. В. Сталина, что мы в состоянии оттянуть сроки начала войны…»
